"Аркадий Григорьевич Адамов. На свободное место ("Инспектор Лосев" #3)" - читать интересную книгу автора

всяком случае, следует попробовать. Надо непременно узнать хоть какие-то
детали, обстоятельства совершенного им преступления и подержать его у Ильи
Захаровича хоть сутки, пока мы не получим сообщение о каком-либо похожем
преступлении и не "примерим" его к этому Лехе, к бандитской его роже, к
явно бандитским повадкам, судя по которым от этого парня можно ждать чего
угодно.
- Ты номера-то брось, понял? - добавляю я угрожающе. - Отвечай человеку,
когда спрашивают. Закона не знаешь? Хозяин он.
А добродушный Илья Захарович улыбается при этом так многозначительно, что
Лехе становится явно не по себе.
- Счеты свели, - бормочет он.
- Ты в Москве много бывал? - вкрадчиво шепелявит Илья Захарович. - Порядки
тут знаешь или как?
- Первый раз залетел. Больше не сунусь.
- И умно сделаешь, - кивает Илья Захарович. - Потому порядки здесь, паря,
особые, чтоб ты знал. Вот я на них зубы все съел, видал? - Он оскаливает
зубы, и я на секунду столбенею, но тут же вспоминаю, как он мне перед
приходом Лехи жаловался, что уже неделю ждет новый протез и даже
стесняется выходить на улицу.
А Леха в усмешке кривит толстые губы, но в узеньких глазах его появляется
тревога. Ох, и неуютно же ему в Москве, даже страшно.
- Чем кончал? - небрежно спрашиваю я. - Перышком?
И, продолжая жевать, лениво и равнодушно закуриваю.
Между тем вопрос очень важен. Если он ударил свою жертву ножом - это одно.
Нож можно выбросить, можно якобы случайно найти. За него не зацепишься. Да
и не всякий нож считается холодным оружием. Но если у Лехи пистолет, то
все меняется. С пистолетом его можно брать хоть сейчас, и надо брать. Это
слишком опасно. И прокурор немедленно даст санкцию на арест. А как же? У
нас это ЧП, преступник, вооруженный пистолетом.
- Не все те равно чем? - угрюмо и недовольно отвечает Леха.
Я пожимаю плечами.
- Думал, может, тебе маслята нужны, а ты небось при капитале.
Леха в ответ подозрительно щурится и, решившись, говорит:
- При себе, робя, ничего нет. Вот, три сотни, и все.
Он достает из кармана брюк деньги, красные десятки рассыпаются по столу.
А Леха между тем выворачивает карманы. На столе появляется расческа,
кошелек, небольшой перочинный нож, которым убить человека никак нельзя,
грязный носовой платок. На Лехе толстый старый свитер и, кроме как в
брюках, карманов у него больше нет. Но в задний карман брюк он почему-то
не лезет. И я коротко приказываю:
- Там чего? Покажь!
Это все в порядке вещей. На это Леха обижаться и сердиться не должен.
Церемониться в таких случаях не принято. Надо знать, с чем пришел
незнакомый человек, что от него можно ждать и можно ли ему довериться. Все
тут обычно насторожены; за каждым что-то тянется и всем что-то грозит, а
кое-кого, бывает, и ищут уже. Поэтому чужака встречают подозрительно,
настороженно, и проверка неминуема. Это Леха знает, и кажется, к этому
готов. При моем напоминании он поспешно хватается за задний карман,
вытаскивает оттуда измятый, замызганный паспорт и небрежно швыряет его на
стол.