"Айзек Адамсон. Эскимо с Хоккайдо " - читать интересную книгу автора

перестраховаться, даже записывал основные пункты.
Старик перешел к следующему раунду.
- В нынешнем своем тяжелом душевном состоянии я, к сожалению, не могу
иметь дело с таким многолюдным собранием, а потому пресс-конференция пройдет
в несколько необычном формате: спортсмены из тренажерного центра будут
провожать репортеров по одному в помещение данного корпуса, где каждому
будет предоставлено частное интервью с правом задать мне один-единственный
вопрос. Если этот вопрос не нарушит указанные выше основные правила, я
постараюсь ответить, но если он в какой-то форме или каким-то образом
нарушит эти правила, нарушитель будет препровожден из здания.
Старикан снова сделал паузу и орлиным взором окинул толпу. Его дни в
большом спорте давно миновали, но он вполне мог убить взглядом. Все замерли
и в тишине внимали каждому слову.
- Тихо! - рявкнул он.
Вероятно, автор сценария предусмотрел в тексте какую-то реакцию толпы,
но толпа молчала. Оратор еще немного попыхтел и наконец велел нам
выстроиться гуськом вдоль задней стены.
Со всех сторон к нам ринулись кикбоксеры в серых куртках. Меня точно
кирпичом промеж лопаток стукнули, и я поспешил подвинуться туда, куда меня
толкнули. Спасибо, не прибили на месте. Из-за таких пустяков обижаться и
хлопать дверью не стоило.
Не прошло и минуты, как я оказался в очень аккуратной людской цепочке,
выстроенной вдоль дальней стены. Старик вместе со своими спутниками сошел с
ринга, все трое продефилировали к противоположной двери и скрылись. Еще
несколько секунд - и два кикбоксера не столь устрашающих размеров повели
вслед за распорядителем первого журналиста.
Я стоял в очереди и думал, до чего же все это глупая затея. Судя по
лицам моих товарищей, эта мысль приходила на ум каждому, однако все
смирились. В школах японцев учат: основа цивилизованного общества -
безмолвное негодование. Меня в Америке ничему подобному не учили, так что не
знаю, чем мне оправдаться.
Не успел я сформулировать "один-единственный вопрос", как настала моя
очередь.

Все спортивные раздевалки земного шара пахнут одинаково. Будят туманные
воспоминания об уроках физкультуры в старших классах и обо всем, что с ними
сопряжено: мы перебрасывались полотенцами и грязными шутками и больше всего
меня беспокоил вопрос, когда же появятся волосы в паху. Теперь, отрастив
шерстку, я вхожу в мужскую раздевалку со смутным чувством удовлетворения
достигнутыми результатами. Будь что будет, а волосы в паху у меня уже есть.
Суда сидел на скамейке в конце центрального прохода, с обеих сторон его
прикрывали ряды бледно-зеленых металлических шкафчиков и два гиганта,
которых я уже видел на ринге. Они и вблизи выглядели слегка недоделанными
клонами. Старого сэнсэя с толстой шеей в поле зрения не наблюдалось.
Суда, как и все остальные, облачился в серый тренировочный костюм. Он
достаточно походил бы на кикбоксера, если б не длинные светлые волосы с
рыжими проблесками, собранные в хвостик, который на конце расщеплялся, как
плетка-девятихвостка. Я не помнил в точности, когда в последний раз видел
басиста, но скорее всего - во время выступления с Ёси, так что
неудивительно, что я не узнавал его в лицо. Тут хоть императора Акихито