"Георгий Адамович. Дополнения к "Комментариям"" - читать интересную книгу автора

Часто приходится слышать:
- Нет хороших и дурных эпох в искусстве. Никто не прав и никто не
виноват. Каждое поколение отрицает наследие предыдущего. Каждый истинный
художник должен быть художником-революционером...
И прочая, и прочая, и прочая.
Эта легкомысленная теория имеет и свою формулу: ход коня.
Основная мысль её (о неизбежности смен) правильна. Действительно, в
мире всё происходит так. Но вывод о "непротивлении злу" по природе своей
нигилистичен. Неужели человеческий разум окончательно решил склониться перед
фактами и отказался руководить ими?
- Расина неизбежно сменяет Гюго.
- Знаем.
- Отбросим индивидуальные различия... Первый не лучше и не хуже
второго.
- Нет. Если художник не шут и не ребёнок, то он знает, что у искусства
есть цель. И тогда у него есть некоторый "критерий оценки".
В искусстве были эпохи упадка и просветления. Это не может не помнить
поэт первой четверти двадцатого века, определяя своё место в истории.
И совершенно безразлично, разрушает ли он традиции или "топчется на
месте". Это зависит от того, чем занимались его ближайшие предшественники:
можно ли взять их с собой в дорогу или их необходимо "сбросить с парохода
современности".

* * *

Часто приходится слышать:
- Это тупик! Логический строй речи, прозаический порядок слов, точность
языка, отсутствие метафор, молчаливое недоверие к свободному стиху - весь
этот кларизм упирается сам в себя. Это никуда не ведёт и не может быть
продолжено!..
Иногда, "в состоянии запальчивости и раздражения", случается с этим
взглядом спорить. Но в часы спокойствия с ним надо согласиться. Он не только
правилен теоретически, - он поддерживается всей историей искусства.
Но это ничуть не меняет дела: идея прогресса и развития далеко не так
обаятельна, чтобы ради неё жертвовать нашим лучшим достоянием.
И мы не откажемся ради её прекрасных глаз от того, что кажется нам
установленным не относительно, а абсолютно, в условиях нашего мира, по
крайней мере.

* * *

Красноармейская частушка:

Ах ты, Бог, ты, мой Бог,
Улетел на небо,
Нас забыл на земле,
На полфунте хлеба.

Как это прекрасно и как пронзительно! Это лучше, чем "Двенадцать". Если