"Георгий Адамович. Несколько слов о Мандельштаме" - читать интересную книгу автора

написан совсем по-другому: в назойливой своей "художественности" написан
неизмеримо наивнее! С Мандельштамом случилось что-то довольно схожее. При
своем уме и чутье он не мог не сознавать, что "Шум времени" увянет быстро и
невозвратно. Но какие-то посторонние соображения, какие-то посторонние
воздействия отвлекли его от пренебрежения к тем "vains ornemenls"
В памяти моей образ Мандельштама неразрывно связан с воспоминанием об
Анне Ахматовой. Их имена и должны бы войти рядом в историю русской поэзии.
Он ценил ее не меньше, чем она его, - и если бы все это не было давним
прошлым, я мог бы многое привести из его суждений и отзывов об ахматовских
стихах. Помню собрание "Цеха", на котором Ахматова прочла только что ею
написанное стихотворение "Бесшумно бродили по лому...", вызвав
лихорадочно-восторженный монолог Мандельштама в ответ, - к удивлению
Ахматовой, признавшейся потом, что вовсе не считает эти стихи особенно ей
удавшимися. Помню обстоятельнее и тверже то, что он говорил о действительно
чудесном ахматовском восьмистишии:

Когда о горькой гибели моей
Весть поздняя его коснется слуха...

Но это было не в "Цехе", а в бесконечном, верстой в длину,
университетском коридоре. Он ходил взад и вперед, то и дело закидывал голову
и все нараспев повторял эти строчки, особенно восхищаясь расстановкой слов,
спондеической тяжестью словосочетания "весть поздняя"...
Все это было очень давно, "иных уж нет, а те далече". Но если бы Анне
Андреевне попалось когда-нибудь на глаза то, что я сейчас пишу, надеюсь, она
уловит между этими строками низкий поклон ей - издалека и без надежды на
встречу.


Примечания


1

"Эти бедные селенья..." должно было бы остаться восьмистишием, а не
стихотворением в двенадцать строк. Повторяя эти стихи вслух, сам себе,
невольно выпускаешь вторую, резонерски-славянофильскую строфу. В печати это,
конечно, было бы непозволительно, - хотя Тургенев и исправлял Тютчева, и
иногда делал это превосходно. Но мысленно, для себя "вес позволено", и
переход от первой строфы к третьей совершается сам собой. (Подстрочные
примечания в настоящем издании принадлежат Г. Адамовичу.)


2

Есть темы, которые стоили бы того, чтобы в них вдуматься и их
разработать, хотя, вероятно, они так и останутся никем не задетыми. Одна из
них возможность победы Сальери над Моцартом, - не историческим Моцартом,
которого не победит никогда никто, а над Моцартом нарицательным. Есть,
например, проблематическая, но и некоторых умах и сердцах уже почти