"Георгий Адамович. Литературные заметки Книга 2 (1932-1933)" - читать интересную книгу автора

Георгий Адамович
(1892-1972)

Литературные заметки Книга 2. ("Последние новости 1932-1933)


1932


МЫСЛИ И СОМНЕНИЯ:
О ЛИТЕРАТУРЕ В ЭМИГРАЦИИ

Прошлой весной в Париже устроен был одним эмигрантским журналом вечер
поэзии. Участвовали поэты заслуженные и поэты юные, читали стихи нараспев,
меланхолическими и негромкими голосами, бледной рукой поправляли
"непокорную" прядь на лбу, в искусных и размеренных строфах говорили о
любви, одиночестве, смерти, надежде, тоске... Было скучновато. Публика
позевывала, но аплодировала.
При выходе, в толпе, я услышал замечательный диалог:
- Представьте себе, - говорил кто-то, - здесь, на этой эстраде,
Маяковского! С его глоткой, с его пафосом, с его стихами. Какой бы это был
триумф! После них всех...
- Да, конечно, триумф был бы... Да.
Отвечавший соглашался неохотно. Помолчав, добавил:
- И, все-таки, его стихи были бы самыми плохими из всего, что сегодня
было прочитано.
Дело не в Маяковском, конечно. Дело шире. Маяковский лично не
интересен, при всем его таланте. О нем, собственно говоря, и спорить нечего.
О нем невозможно задуматься: все ясно, как дважды два.
Но и тот " вечер поэзии " отошел на задний план. Говоривший обобщил
вопрос, освободив его элементов случайности. С ним хотелось согласиться
потому именно, что он в своем общем противопоставлении литературы
эмигрантской литературе советской эту эмигрантскую литературу мыслил
"идеально". Он обогащал ее тем, чего в ней нет. Он сам всем своим обликом
казался тем ее героем, о котором она, в сущности, ничего еще не рассказала.
Когда думаешь на эти темы, множество "за" и множество "против" встает в
сознании. Но человеческий ум плохо мирится с неурядицей и путаницей
противоречивых доводов. Он стремится к ясным положениям. Он жертвует одними
доводами ради других, - или осмотрительно обходит все то, что покой его
может смутить.

* * *

Недавно это и произошло.
М. Слоним написал статью о литературе в эмиграции. Б. Зайцев ему
ответил. По Слониму получалось, что в эмиграции не только ничего нет, но
ничего и быть не может: все его надежды обращены к Советской России. По
Зайцеву, наоборот, литературы в России не существует: русская литература
сейчас вся за рубежом.
Не будем решать, кто из спорящих прав. Решить это было бы и трудно, ибо