"Петер Аддамс. Убийство в замке" - читать интересную книгу автора

Фишер свел на лбу свои черные брови. Патриция прижала правую руку к
сердцу, когда он бросил быстрый и, как ей показалось, угрожающий взгляд в ее
сторону. По его бескровным губам скользнула злобная улыбка. И действительно,
не прошло и трех секунд, как лист бумаги превратился в конверт.
- Где вас этому учили? - Дороти осторожно коснулась конверта кончиком
пальца, как будто она нажимала на взрыватель неразорвавшейся бомбы.
- Мой покойный отец, смею заметить, имел небольшую картонажную
мастерскую. Я мог бы, если мне любезно разрешат, показать также, как в
считанные секунды клеют пакеты и другие бумажные изделия.
- Вы никогда не сидели в тюрьме или другом подобном заведении? -
спросила его Дороти без обиняков.
Фишер повернулся к Патриции Хайсмит и спросил в свою очередь:
- Это выдумала глупая особа, которая всегда сопит за дверью у замочной
скважины?
- Я не глупая особа, - возразила возмущенная Патриция.
Фишер не удостоил ее больше вниманием.
- Позвольте мне удалиться, миледи? Перед ужином я обычно прочитываю
несколько страниц Библии. - Фишер поклонился и вышел свойственной ему гордой
походкой.
Патриция опустилась на стул, достала носовой платок и начала
сморкаться, что было признаком того, что слезы уже дошли до кончика носа и
только благодаря железной выдержке ей удавалось сдержать рыдания.
- Могу голову дать на отсечение, что мое подозрение оправданно. Я
обладаю здоровым чутьем.
- Оставь свою голову в покое, а то действительно потеряешь ее. Это
подсказывает мне мое здоровое чутье, - сказала Дороти, дав понять, что
разговор окончен, и вышла в парк.
С заходом солнца стало так же прохладно, как было утром, и она
приказала Патриции зажечь в спальне камин.
Вечером Дороти отказалась от обычной игры в карты и сразу же удалилась
в свою комнату. В Уолсе она приобрела несколько книг и собиралась почитать в
тишине.
Еще не было и десяти часов, когда Дороти отложила в сторону роман
Фолкнера "Мошенники" и, усевшись перед туалетным зеркалом, намазала лицо
ночным кремом. Настроение у нее было чудное. На что бы она ни смотрела - на
свое отражение в зеркале, серебряную сигаретницу, горящий в камине огонь или
светлое пятно на стене, где раньше висел портрет ее усопшего мужа, - повсюду
ей казалось, что невидимая рука выводила: двести десять тысяч фунтов
стерлингов, единственная наследница - Дороти Торп. Она удовлетворенно
вздохнула. Ей казалось, что стоит лишь глубоко втянуть в себя воздух, чтобы
сразу же стать невесомой и вылететь через окно на улицу. Так легко было у
нее на душе.
Вскоре Дороти легла в постель и погрузилась в глубокий, здоровый сон
человека, совесть которого не отягощена грехами, даже если он и совершил
проступки, которые не согласуются с десятью заповедями и тринадцатью
тысячами семьюстами восемнадцатью параграфами английского уголовного
кодекса.
Ей снилось, как покойный муж щекотал в ее носу ершиком для чистки
трубки. Хихикая, он говорил, что его смерть обойдется ей дорого. Несколько
раз чихнув, она наконец проснулась.