"Элизабет Адлер. Опрометчивость" - читать интересную книгу автора

этому дому прежнее великолепие, отполировать его прохладный розовый, с
молочными прожилками, мрамор, покрыть позолотой железные детали, а
разрушающиеся стены тщательно замазать свежей штукатуркой и обязательно
убрать из зала при выходе детскую коляску синьоры Фиголи. Синьоре Фиголи
вот-вот должно было стукнуть пятьдесят, но она все равно держала там
коляску. На всякий случай, улыбаясь, говорила она Индии. И добавляла с
намекающим подмигиванием. "Вы никогда не догадаетесь, как и мой муж". В
ответ Индия с изумлением улыбалась ей. Синьора Фиголи была кротким,
незаметным маленьким созданием, всегда спокойным и вежливым. Ох, ладно,
подумала девушка с усмешкой, едва не задев неизменную коляску и уловив
звуки, издаваемые шестью маленькими Фиголи, которые, вероятно, опять воевали
друг с другом. Наверное, эти долгие итальянские полдники стали причиной
демографического взрыва, все эти теплые послеполуденные сиесты с опущенными
занавесками и остатками вина в недопитой бутылке.
Огромная дверь гулко захлопнулась у нее за спиной, и вот уже Индия
поравнялась на улице со своим маленьким "фиатом", зорко высматривая, не
появились ли на его ветровом стекле очередные зловещие желтые квитанции, и с
облегчением вздохнула: нет, сегодня повезло.
Забросив сумку на крошечное заднее сиденье, девушка втиснулась в
автомобиль и повела его, осторожно лавируя в потоке других машин по римским
улицам. В случае удачи она сразу сдаст работы, а потом будет спокойна до
того самого времени, когда начнется прием. Ей не хотелось туда опаздывать.
Сегодняшний день такой важный для Фабрицио! Принадлежащие ему "Мастерские
Пароли" придерживались своего собственного направления в производстве
мебели, изготавливая все, от роскошных, пылающих красками обивочных тканей
до лоснящихся лакированных столов, от пышных чувственных диванов для лежебок
до строгого рисунка стульев, чьи линии заслуживали того, чтобы ими
любовались в музее.
Пароли пользовался репутацией лучшего среди современных итальянских
дизайнеров, специалистов по обустройству интерьеров. В самом начале своей
деятельности он испытал влияние Эрно Сотсасса и его знаменитой "Мемфис
дизайн групп", но затем умело привнес авангардистские концепции, правда, без
их крайностей, в производство мебели, моментально ставшей неслыханно
популярной. Индии всегда хотелось поместить "Мастерские Пароли" в капсулу
времени и закопать в землю с тем, чтобы открыть их в году так 2500-м и
продемонстрировать как строгий образчик того, каким изысканным был вкус в
наши времена.
Высшим признаком профессионализма Фабрицио оказалась способность
"гуманизировать" строгие линии, которыми он очерчивал пространство в своих
проектах, что придавало его комнатам выгодное сочетание современности и
старины. Например, повесил затуманенное венецианское зеркало шестнадцатого
века над модерновым столиком цвета бургундского красного вина таким образом,
что резная позолоченная рама отражалась в глубоком глянце столешницы, а
зеркало повторяло богатый цвет стола. Он разместил единственную в своем роде
шкатулку атласового дерева, инкрустированную изящными врезками из палисандра
и палуба рядом со стержнем изумительной алой лампы, что парил над столом
подобно огненной стреле. Вкус его был безупречен, суждения точны, а
случайные причуды старины, контрастирующие с самым новейшим - просто
гениальны.
Кроме того, ему исполнилось тридцать семь, и был он неправдоподобно,