"Нил Аду. Подумать только" - читать интересную книгу автора

найдется и хозяин. Но сколько же можно по лесу бегать? Ну их к лешему, этих
гутре! Имеет человек право хотя бы перед смертью увидеть крышу над головой?!
- Пойдем, на месте разберемся, - решился Николай и зашагал к хижине.
По форме она напоминала обычный трехгранный шалаш аборигенов, только не
сплетенный из ветвей, как в рыбацком поселке, а составленный из крепких,
тяжелых стволов, образующих пирамидальный каркас, и бревен потоньше, из
которых были сложены стены. Да и размером это сооружение втрое превосходило
обычную хижину. В ней и от хищников можно укрыться, да и нападение
небольшого отряда отразить. Но главное - здесь можно выспаться, не
вздрагивая от каждого шороха. Только бы дойти до нее, только бы не оставили
силы в самое последнее мгновение!
Сил хватило. Николай откинул травяной полог, шагнул внутрь, уткнулся
взглядом в узкие, покрытые относительно свежей соломой нары вдоль левой
стены и больше уже ни о чем не думал. Повалился на лежанку и мгновенно
уснул. Так, как не позволял себе последние четверо суток.
Разбудил его громкий стук, доносящийся из-за стены. Скопинцев открыл
глаза и первым делом увидел Эспиносу, поднимающего голову и недоуменно
оглядывающегося. А потом заметил и двух аборигенов, стоящих возле входа. В
руках гутре держали копья с зазубренными костяными наконечниками, и
направлены эти наконечники были в сторону проснувшихся землян.
- Та-а-ак, попались, - равнодушно, словно речь шла о ком-то другом,
сообщил Николай лингвисту.
В общем-то, он догадывался, чем все кончится. Даже хотел, чтобы
кончилось, потому что смертельно устал от этой игры в прятки-догонялки.
Возможно - хотя трудно сказать наверняка - он потому и решил идти к хижине.
Лучше ужасный конец, чем ужас без конца. А в том, что конец будет ужасным,
Скопинцев не сомневался. Но не сделал даже попытки убежать. Куда? Зачем? И
сколько еще пришлось бы бегать?
Один из стражей выглянул наружу и сообщил товарищам - Николай уже
разглядел через узкое окошко, что рыбаки пришли сюда отнюдь не вдвоем - о
том, что беглецы проснулись. Тут же со двора послышались радостные возгласы.
Подумать только, какая деликатность! Дикари, оказывается, настолько
уважают право человека на отдых, что не решились их разбудить, хотя и очень
хотели это сделать. Или, может быть, крепкий здоровый сон им зачли как
последнее желание, полагающееся приговоренным к смерти?
Ну что ж, спасибо и на этом. Не стоит тянуть дальше, ребята, начинайте.
Он поднялся навстречу входящим в хижину аборигенам, но тут в него
вцепился Эспиноса и - откуда только силы взялись - заорал прямо в ухо:
- Послушай, Скоп, я все понял. Помнишь, когда спрут проглотил Эдселя, я
сказал, что пусть уж лучше меня распнут на кресте? Помнишь?
- Ну, помню, - ответил Николай, удивленный скорее не поведением друга,
а тем, что ему позволили совершать резкие движения. Видимо, тугре были
уверены, что никуда пленники уже не денутся.
- Так вот, - продолжал лингвист. - Я потом не раз вспоминал свои слова
о распятии. И снилось мне сейчас то же самое. Понимаешь?
Скопинцев не понимал, да и не хотел ничего понимать.
- А теперь посмотри, чем занимались эти ребята во дворе! - бешено тряс
его за плечи ученый. - Они же сколачивают крест! Они знают, о чем я думал,
умеют читать мысли. Они телепаты, Скоп!
Ох, уж эти ученые! Даже перед смертью им необходимо сделать