"Елена Афанасьева. Знак змеи " - читать интересную книгу автора

Надиру пришлось напомнить Ибрагиму, что вслед за фарангом стоит умерить пыл
и неверной жены, и рожденного ею выродка, дабы не мучиться мыслью, не
слишком ли белы волосенки на головке новорожденного...
...рассаживались у его ложа и едва начавшие ходить сыновья его
племянника Али Куди-хана. Посланный усмирять восстание в Систане, он вдруг
перешел на сторону мятежников, забыв, что семья его осталась во дворце
Надиpa. Мать и жену Али Куди-хана Надир приказал ослепить, а детей сжечь
заживо, отправив пепел отцу. Приказал и забыл, сам не видел того костра. Но
сейчас запах горевших детских волос и костей догонял его во сне...

***

...и теперь все эти дети, так и не ставшие взрослыми, сходились к его
изголовью, чтобы навсегда украсть его главное сокровище - покой. Собравшись
на большой курултай, они судили и пытали его не уснувшую душу: "Наш курултай
неполон! Есть трон. Трон курултая убиенных детей. Он пуст. Он ждет твоего
сына..."
"Любого из семнадцати!" - отвечал он то ли во сне, то ли наяву.
"Врешь! - вершили свой суд палачи его проклятой души. - Не семнадцать
их у тебя! Вот уже несколько месяцев как у тебя восемнадцать сыновей. Только
последнего, единственно любимого, ты прячешь от мира и от людей. Но не от
нас! Мы знаем все! Его, восемнадцатого сына, отдай нам, Надир-шах!
Отдай! Отдай! Отдай!"
Крик, переходящий в клекот ястребов, заживо клюющих тело сына. Он
пытается закрыть ребенка собой и чувствует, как ястреб проклевывает его
насквозь и снова добирается до детского тельца.
И свет. Слишком яркий для глаза человеческого. Сияние алмазов. Слепящее
сияние. Он на троне. На том Павлиньем троне, что был выдран из индийского
дворца Великих Моголов. Алмазы сыплются с небес. Падают долгим-долгим
дождем, погребая его под собой. Что есть алмазы? Камни. Погребальные камни
его проклятой души. Сверху этого погребального холма горой света падает
"Кох-и-нур"...

***

Он любил камни. Одиночеству его души нужен был выход. Одиночество
тонуло в блеске этих камней - камней вечности. Мысль, эта дерзкая бегунья,
стремительно уносилась в даль непознаваемого прошлого.
Его завораживало, до озноба доводило ощущение, что до него камень этот
в руках держали те, что мнили себя великими, величайшими. Теперь они тлен, а
камни их недавнего или давнего величия валяются у его ног и служат
погремушками его сыну.
Владычество рухнуло, алмаз жив. И будет жить. И переживет его...
Камни владеют теми, кто владеет ими.
Прежде, карабкаясь на вершину, пальцами цепляясь за неприступные для
нищего мальчишки скалы власти, он думал, что владычество вечно. И только
теперь, завоевав полмира и потеряв в этих завоеваниях душу, он начал
понимать: все пройдет. Умрут сыновья. Империи рассыплются в прах. А камни
останутся, как оставались после всех величайших правителей, которые владели
этими камнями до него...