"Николай Иванович Афанасьев. Фронт без тыла " - читать интересную книгу автора

мужчина, мне, слава богу, не семьдесят, а тридцать четыре, и, значит, мое
место в строю.
Ночью - первая воздушная тревога. Мы с женой вышли из дома на
Международный проспект[1] и долго всматривались в светлое летнее небо.
Гудели самолеты, но понять, что происходило в воздухе, было невозможно. На
Сенной площади люди собирались группами, что-то взволнованно обсуждали,
спорили. Разные мнения по поводу объявленной тревоги: оптимизм и пессимизм,
спокойствие и нервозность... И все-таки это была почти мирная картина, война
еще только протягивала к Ленинграду свою руку.
Много лет спустя я узнал, что в ту ночь над Ленинградом батареей
старшего лейтенанта Тимченкова в 1 час 45 минут был сбит первый вражеский
бомбардировщик Ю-88.
Наутро - в военкомате, прошусь на фронт. Здесь сутолока, сотни людей
осаждают кабинеты, но только очень немногие получают направления с адресами
пунктов сбора мобилизованных. И, как ни горячатся остальные, им приходится
уходить ни с чем.
- Ждите, вызовем....
Эти же слова сказали и мне.
Досадуя, поехал на работу. Злился, слушая разговоры о том, что будет
делать комитет в военное время. Ходил как неприкаянный. Ведь вот чертовщина
на улице, в трамвае казалось, что женщины и старики смотрят с укором и
вот-вот скажут: "А вы что, молодой человек, здесь болтаетесь? Почему не на
фронте?.."
Помню, как раз в те дни встретил я на улице старика. Он выходил с
Марсова поля, шагал деловито и твердо. Борода у него была окладистая,
стариковская. А на груди - три Георгиевских креста.
Я впервые увидел человека с наградами царского времени. Был удивлен
сначала. А потом подумал: награды-то боевые, получены они за отвагу при
защите Родины. Удивительно ли, что старик повесил на грудь знаки боевого
отличия? Нет. Он просто напоминал нам о воинской славе России, он патриот и
свое отношение к начавшейся войне выказал пусть по-своему, по-стариковски,
но ясно.
Узнал, что один из моих знакомых получил повестку и ушел на фронт. За
ним другой, третий... А мне в военкомате опять: "Ждите, не мешайте". Наконец
понял, в чем дело. Поскольку я продолжал работать в Институте инженеров
железнодорожного транспорта - находился на особом учете.
Руководил институтом тогда Михаил Михайлович Панфилов, к нему я и
отправился. И тут же получил предложение возглавить оборону института,
поскольку на этот счет уже были указания сверху.
- Какая оборона, Михаил Михайлович? - удивился я. - Что делать-то
нужно?
Оказалось, что при воздушных налетах этой службе предстоит
организовывать тушение пожаров и что-то в том же духе... Я категорически
отказался.
Тогда, связавшись с парткомом, Панфилов предложил мне другое:
возглавить два скомплектованных из студентов четвертого и пятого курсов
батальона, которым предстояло отправиться на восстановление разрушенных
вражеской авиацией железнодорожных узлов, станций, путей. Видимо, это где-то
далеко, в районе боевых действий. Значит, похоже на настоящее дело. И я
согласился.