"Анатолий Афанасьев. Московский душегуб " - читать интересную книгу автора

по-домашнему - говнюком.
- Коли этот говнюк, - объяснил он Алеше, - два часа попостится, у него
будет кишечный срыв. Кто же меня тогда вернет в столипу-матушку?
Первое Алешине впечатление, будто видный саратовский могикан спятил,
быстро развеялось. Ум Сидорова был всеяден и быстр, надо было только
приноровиться к его обтекаемой, куражливой речи. К Елизару Суреновичу у
него была единственная претензия, впрочем, та же самая, что и у Алеши:
старый чурбан зажился на свете и не дает ходу молодым зеленым рыночным
побегам, к коим по странной прихоти провинциального ума Петр Петрович,
видимо, причислял и себя.
После недолгих хождений вокруг да около перешли к делу.
- У вас есть некоторые документы, уважаемый Петр Петрович, - сказал
Алеша, - а у меня есть желание их купить. Мне кажется, мы сможем
договориться.
- Ты имеешь в виду мое досье, сынок?
- Это же мина, о которой знает весь мир. Я даже иногда беспокоюсь за
ваше благополучие.
Петр Петрович расплылся в лучезарной гримасе, еще более округлившей
его благодушный лик. С первой минуты он почувствовал к Алеше симпатию,
подобную той, которую испытывал, вероятно, вьмирающий ящер к молодому,
резвому крокодильчику.
- Много слышал о тебе, - признался Сидоров, - но, на мой взгляд,
слишком ты, паренек, хорош собой для наших утомительных занятий. Прямо
Алеша Делон из французских кинокартин.
- Не видели вы меня лет десять назад. Один художник хотел писать с
меня портрет младенца на руках Марии Магдалины. Большие бабки сулил, но я
отказался. Не люблю позировать. Потом, правда, передумал, но было поздно.
Художника замели за подделку сторублевок.
- Не кощунствуй, сынок, - чуть нахмурился Петр Петрович. - Кстати, про
говнюка моего не забыли, как ты думаешь?
- Не беспокойтесь, Петр Петрович, с ним все в порядке. Давайте лучше
вернемся к досье. Ведь сколько на него охотников, страшно подумать.
- Картотека в надежном месте, - уверил Сидоров. - Но меня, как
понимаешь, меньше всего интересуют деньги.
- Это естественно... Но не могли бы вы, к примеру, приоткрыть завесу,
какого рода этот компромат? Ну, допустим, возьмем какую-нибудь определенную
персону, скажем, Кутуй-бека, хорошо вам известного.
Сидоров не стал ломаться.
- Вышка с конфискацией, - сказал он просто. - Даже если бумаги попадут
в руки студенту с первого курса юрфака.
- Солидно. И много в картотеке персон?
Сидоров вдруг опечалился, жизнерадостные щеки его поникли.
- Увы, сынок, ничто не вечно под луной. Многих фигурантов уже ни с
какими документами не догонишь.
- Понимаю, - взаимно огорчился Алеша и придвинул поближе к старику
блюдо с фруктами. От всяких возлияний Петр Петрович с самого начала наотрез
отказался: тщательно берег остатки печени.
- Ну а что там с Елизаром? - поинтересовался Алеша.
- О, это случай, конечно, особенный. Теперь ему уже никакие улики не
опасны. Но у меня есть кое-что получше.