"А.Афанасьев. Зона N 3 - 2" - читать интересную книгу автора

пятном, и неведомая сила швырнула Ирину Мещерскую к звездам.

Глава 2

Вызов в Контору застал его врасплох. Он начал забывать о ней, как о
многом другом из прошлого. Блистательная карьера, деньги, слава - все
позади, как похмельный сон. В тридцать лет он впервые остро, мучительно
почувствовал себя стариком, доживающим на земле последние дни.
Он умирал вместе со страной. Тяжкие ночные бдения среди замусоленных
фолиантов, склонность к медитации, горы окурков в пепельнице, сердечная
немота, мгновенные, яркие прозрения, подобные сполохам зарниц, - вот это
теперь было главным, это было единственно сущностным.
Жаловаться было не на что, с новыми временами, с крысиным рынком он
свыкся - и не бедствовал.
Один телефонный звонок, одна консультация давали возможность
продержаться на плаву неделю, две. Так и жил от заработка к заработку, как
от одной пристани до другой, в промежутках впадая в интеллектуальную кому,
почти не высовывая носа на улицу.
Мать приезжала и готовила еду сразу на несколько дней. Заходил
заполошный сосед, отставной полковник Владислав Демьянович, требовал
ответить, кто все это позволил. Звонили какие-то очумелые девицы, которых он
еле помнил по именам. Окон в реальный мир было много, все не заколотишь.
Спустись в булочную или в молочную, стань в очередь, и через минуту поймешь,
как скучно, серо, пошло все, что происходит извне. Москва дергала отекшими,
гнилыми конечностями, как паралитик в агонии. Отовсюду несло гарью, тленом,
миазмами духовного распада. Ему было тяжело дышать на улице.
А дома сносно - книги, курево, гимнастические снаряды, дьявольское око
телевизора, водка "Абсолют" в пузатой посудине. Иногда, очень редко,
наведывался Серега Литовцев, побратим и кровник, но с ним тоже было трудно.
Они оба это чувствовали. Азарт вечного гона высушил Серегу до костей, и ему,
кажется, было уже все равно кого преследовать - палача или жертву. У него на
уме было одно: мы за ценой не постоим. За что собирался платить, кому -
непонятно. Однажды расшибет дурную башку о стену и в последний миг даже не
вспомнит, за кем гнался.
Звонивший уточнил:
- Олег Андреевич Гурко?
- Да, - ответил Олег. - Чем могу служить?
Про себя подумал: Контора объявилась, черт бы её побрал. С её
обманно-вкрадчивым, любезным подходом, с особой, предостерегающей
интонацией. Или, напротив, с распашным, крикливым панибратством, тоже шитым
белыми нитками. Кто в ней варился, в этой проклятой, заколдованной на века
Конторе, тот звонок оттуда ни с каким другим не спутает.
- Олег Андреевич, - в голосе уважительное потепление. - Хотелось бы
встретиться, если можно.
- С кем?
- С вами, Олег Андреевич, с кем же еще.
- Я спрашиваю, кто хочет встретиться со мной с вашей стороны?
На том конце провода произошла заминка, и Гурко был этому рад. Аноним
снагличал, не представился, пусть теперь почешет задницу. Кроме того,
происшедшая заминка объяснила Гурко, что в Конторе ничего не менялось. Она