"И.Б.Афанасьев, Сергей Жданов. Вечный кардинал" - читать интересную книгу автора

- Не вздумай открыто объявить, что ты не принадлежишь ни к какой
религии, - наставлял его журналист, сразу и безоговорочно поверивший, что
Юрий - чужак в мире Тегле, - Московское Ханство терпимо к любой вере:
православие и ислам есть верования государственные, прочие виды
христианства, ламаизм, брахманизм, иудаизм, синтоизм разрешены при уплате
вероисповедальной пошлины. Язычники и нигилисты наказываются кнутом, а
упорствующие - тюрьмой.
- Кто такие язычники? - спросил Юрий, - нигилисты, должно быть,
безбожники?
- Точно, безбожники, чтобы им на том свете черти побольше уголька
подкинули. А среди язычников как раз часто встречаются те, кем ты
интересуешься, чтобы отыскать дорогу в свой мир. Их много в лесах Поволжья,
свою веру они по понятным причинам скрывают. В тайне соблюдают свои обряды,
уходя поклоняться своим истуканам на удаленные лесные поляны.
Владимир немного понизил голос:
- Говорят, они пьют кровь христианских младенцев. Я сам в это не верю,
это больше на сатанистов похоже. Но чужака, забредшего в их селения,
запросто могут волкам скормить. Я слышал, их жрецы способны повелевать
лесными зверями.
В дверь кабинета на мгновение просунулась коротко стриженая голова.
- Влад, сенсация! На вокзале у всех отъезжающих проверяют документы.
Неужели война?
- Не тебя ли ищут? - Горшенин проницательно посмотрел на Юрия.
Однозначно ответить на этот вопрос Кондрахин не мог. Вполне возможно,
что причина банальная, с его персоной никоим образом не связанная. С другой
стороны не стоит забывать и о трамвайном эпизоде, когда за ним явно
наблюдали. "Сделать до отправления новые документы? Сложно. Легче изменить
внешность, и здесь Горшенин мне поможет".
- Существует некто, кого я именую Гадом. Он существует во многих мирах.
Имя его неизвестно, я его никогда не видел, но он уже несколько раз пытался
меня убить. Мы способны чувствовать друг друга - при определенных
обстоятельствах. Гад выследил меня, едва я появился здесь. Мой облик ему уже
известен. Стоит ему узнать, на чье имя мои документы, и он устроит чужими
руками мое задержание или смерть. У тебя, Владимир, должны быть знакомые в
театральном мире. Мне надо появиться на вокзале загримированным, чтобы Гад и
его пособники не опознали меня.
Некоторое время он провел в доме Горшенина. Переоделся в великоватый
для него европейского стиля костюм, заменил свой, веселых цветов, приметный
дорожный мешок на черный кожаный портфель.
- Прости мое любопытство, - не утерпел журналист, - почему так
называемый Гад не хочет сам вступить с тобой в схватку, а старается
действовать чужими руками? Тебя боится?
- Я не представляю его истинных способностей, он - моих. Может, боится,
а скорее - прощупывает, чтобы ударить наверняка. Тебе лучше никому не
говорить, что со мной знаком. Постарайся даже не думать обо мне, а то Гад
сможет прочитать твои мысли.
Владимир завел Кондрахина в один из орловских театров, и там низенький
черноглазый татарин за десять минут превратил обычное русское лицо Юрия в
помесь носатого кавказца со скуластым сыном степей.
- Не похож на паспорт, говоришь? А и пусть. Верь моему опыту, если в