"Сухбат Афлатуни. Гарем (Повесть) " - читать интересную книгу автора

старьев... щики... добрая, слышите!
Его уже не слушали - народ бросился в ванную; только Фарида, торопливо
присев рядом и запрокинув мальчику голову, чтобы текло меньше, спросила:
- А видел? Видел с ней всадников? Четырь, да? Четыре?
И унеслась со всеми в темноту - в квартире снова погас свет, и в руках
сгрудившейся перед дверью ванной толпы запылали свечи, купленные на Арахнины
деньги.
- Открыто! - хрипло объявила Старшая Жена, проверив дверь.
Гарем, толкаясь и нечленораздельно гудя, ворвался в ванную.
Арахна сдавленно закричала. Удары, плеск.
- Откройте же, что у вас там! - прозвучал в гулком подъезде растерянный
тенор Иоана Аркадьевича.
- Быстрее! Не успеем! - визжали в ванной.

Толик, зажимая кровавый нос, бросился открывать.
- Папа, Арахну убивают!
Ванная стихла. Быстро - кто согнувшись, кто почти на четвереньках -
ванную покидали торжествующие жены.
- Что, что у вас тут?.. - пустым, скомканным голосом спрашивал в
темноту Иоан Аркадьевич.
Последней вышла Старшая Жена.
- Прошу, - распахнула перед Иоаном Аркадьевичем дверь ванной и
протянула свечу. - Полюбуйся, что они натворили.

Внутри, в черной воде, лежала Арахна. Иоан Аркадьевич опустил свечу,
осветились кровоточащие царапины, покрывавшие лицо, руки, грудь.
- Арахна... Арашенька, - сказал Иоан Аркадьевич. - Что они с тобой...

- Т-т-топили.
- Ой, жива... Ничто ее не берет, - прошептал кто-то, подглядывая из
коридора.
Иоан Аркадьевич обернулся, лица пропали.
Арахна, вздрагивая от боли, обхватила шею Иоана Аркадьевича; он
попытался вынуть ее из ванны.
- Зебуниссо... (Та заглядывала с еще одной свечой). Помоги.
Зебуниссо с готовностью подхватила ноги Арахны. Оценила царапины.
- Зеленкя помажу - до свадьбы все как новенькя будет.
- Я д-деньги п-п-при... при-н... н-н...
- Зебуниссо... - Они уже несли Арахну через коридор. - Кто ее так, а?
- Калектиф...

Зебуниссо шаманила над Арахной, экономно расходуя зеленку.
Иоан Аркадьевич лежал в Зале лицом в желтый истоптанный линолеум, над
ним бесшумно передвигались жены. Где-то всхлипывали и мирились Толик и
Алконост.
Наконец до него дошел медленный голос Первой Жены (она сидела на
табурете и вязала):
- Яник...
Услышав одно из своих давным-давно потерянных имен, Иоан Аркадьевич
вздрогнул и поднял напряженное лицо.