"Сухбат Афлатуни. Гарем (Повесть) " - читать интересную книгу автора

И засыпает, голая, на полусмехе.

Арахна открыла глаза и улыбнулась. Себе. Больше улыбаться было некому -
над ней нависло предгрозовое лицо Фариды.
Подумав и потянувшись, Арахна выдала улыбку-аванс и Фариде. Та стала
еще чернее.
- Улыбаешься, сестра. А подсчитаем. Во-первых, довела Иоана
Аркадьевича, он встал сегодня разбитый, вместо счастливого. Чай не мог пить.
Во-вторых. О других тож, между проч, думать надо! Когда на тебя усьму
тратили - что сказали? Другим тоже постель для здоровья над. А ты как
вавилонская блудница, которая на разн дорогах свои ноги раздвигала. Другие -
не люди? А в-четвертых...
Арахна, приподнявшись, быстро обняла Фариду и поцеловала ее гневные
губы, из которых вот-вот должно было выкатиться и в-пятых, и в-шестых.
Фарида онемела.
Арахна оплела бывшую миссионершу своими тонкими руками, прижалась (она
все еще была не одета - это Фарида собиралась ей поставить на вид
"в-восьмых"), вдавливаясь в ее плоское тело, и всучила еще несколько
хулиганских поцелуев.
- М-мне хорошо, Фаридочка! Солнце-т-т-то какое, с-солнце. К-кофе хочу.
Вся Зала, включая Первую Жену, вынырнувшую из квадратного телеомута,
опешив, наблюдала за этой сценой.

Лавируя между подушками и матрасами и - что для лавирования было совсем
не нужно - качая бедрами в черном с розами платке, Арахна прошла через Залу
на кухню.
- Сестра, нет там у нас кофе, нет! - закричала ей вслед Марта
Некрасовна.
- Артисткя, - философски заметила Зебуниссо.
Фарида бормотала:
- Явление Жены, сладкой, как мед, и горькой... как звезда-полынь. Все
опять сходится.
- Ля-ля, - пела из кухни Арахна.

Остаток дня Арахна вела себя порядочно, кофе не клянчила и даже
просмотрела голову Гули Маленькой, в которой подозревали вшей.
Паразитов, слава тебе, не нашли. Но Гуля все равно заплакала:
- У тети Арахны в сумке шоколадка!
- Ах, какая тетя нехорошая, - ответили ей, - шоколадку прячет.

Иоан Аркадьевич, плача от вечернего ветра, вышел из "Хамзы"; подумал об
Арахне.
Утром, уходя за данью, он оставил ее спящей. Распласталась в дверном
проеме, бледная, с улыбкой, расхристанная. Нагнулся и расправил на ней
сбившийся в жгут платок, прикрыв распахнутые бедра.
...Очнулся возле торговцев. Цветы - гладиолусы - стояли под
полиэтиленовыми колпаками. В каждом колпаке желтела свечка, видимо, как-то
согревая продрогшие стебли. Цветочный ряд завершался розами.
- "Черный принц" есть! - закричали Иоану Аркадьевичу, и сообщили цену.
- Да, да, сейчас, - успокоил он торговцев и зашагал, размахивая руками,