"Сергей Агафонов. Человечина " - читать интересную книгу автора

близко. Со всех сторон его окружали поля, в любое время щедро плодоносящие
разнообразные злаки и корнеплоды. Холм хорошо был виден из любого конца
деревни. И слышно было хорошо все, что на нем происходило, даже тому, чей
слух был ослаблен длительным прислушиванием к себе, к другим и к миру. Еще
было у холма важное преимущество среди других холмов - он был совершенно
лишен растительности. Видно от того, что у подножия его культурные растения
буйно разрастались. Сначала его звали Лысый холм и отправляли на него
кое-кого из молодежи, замеченного в, несанкционированном старейшинами и
руководящими органами тайных обществ инициации, онанизме и мужеложестве. На
Лысом холме негде было укрыться и виден он был отовсюду, поэтому молодцы
вынуждены были заниматься спортом, ремеслами, медитацией и слушать сказки, а
не разыгрывать их в лицах. Даже ночью месяц хорошо освещал данную
возвышенность, а в случае необходимости колдуны разгоняли облака. Так что
любая благородная мать, почтенный отец и прочие родственники, друзья и
знакомые, всего лишь должны были бросить взгляд, не отрываясь от своих
важных дел, чтобы убедиться в добронравии своих отпрысков и их духовном и
физическом прогрессе. Но как известно ни что не вечно под луной и мир
неизменно идет к своему концу. Даже очень хороший во всех отношениях мир
навсегда таким не остается. Что поделать - энтропия. Нравы постепенно
повреждаются настолько, что на смену баловству приходит преступление, а тут
уж одним общественным внушением и контролем не обойдешься. Тут надо судить и
наказывать, а не следить и подсказывать. Так Лысый холм из места
усовершенствования превратился в место суда. Судили же старейшины, спрашивая
советов у Роаля и ему подобных существ, находившихся в более или менее
долгой отлучке.
Янга втащила на холм своего благоверного с помощью услужливых тапиров,
иначе, как ей свойственно было говаривать: "дух вон и лапки кверху" с ней
приключились бы. Слава Роалю, создавшему тапиров.
На холме Суда собрались, собственно, те же, кто был на приеме в Доме
Вод и многие деревенские. Последние, прознав, что Цуна разрешилась от
бремени, решили, что вот-вот народиться новый прекрасный мир и смысла
вылеживать в тени хижин больше нет, иначе можно пропустить все самое
интересное, да и пуганы здорово растащили хозяйства, да и от хани многих уже
просто рвало. Ожидания образумившейся деревенщины оправдались. Погасшее
было, солнце опять вернулось на небо, а погасившие его долгоносики сейчас
буду подвержены беспристрастному суду деда Пачу. Опять же по слухам внук
Цуны Световид отправляется на прогулку устанавливать границы этого света.
Короче, жить стало лучше, жить стало веселее, как гласит надпись на камне,
что служит фундаментом Дома Вод.
Итак, на самой верхушке холма установили тележку с бочкой в которой
плескался отдохнувший и приободрившийся Пачу. Колеса тележки подперли
камнями, чтобы она в самый разгар действа вдруг не поехала вниз. Рядом с
тележкой стала Янга, Фуема, Татай и другие уважаемые духи нынешней
вселенной. Вокруг них на шестах, установленных полукругом, развесили в
авоськах, сплетенных из лиан, остроухих долгоносиков. Вторым полукругом
разместилась почтеннейшая публика. Дождались когда солнце встало прямо над
холмом и Янга пошуровала в бочке палкой. Из нее показалась блестящая усатая
морда Пачу. Янга нахлобучила ему на голову парик. Пачу строго оглядел
собрание и трижды хлопнул плавниками. Все закричали:
- Спой, птичка, спой не стыдись!