"Эмиль Ажар. Псевдо" - читать интересную книгу автора

Тонтон прервал свое лечение и приехал встретить меня в аэропорту. Этот
намек показался мне глубоко оскорбительным. Значит, я по характеру так
вреден, что мое присутствие автоматически прерывает всякое лечение, просто
слов нет, чтобы назвать эту инсинуацию. Терпеть не могу
человеконенавистничество. Считать меня экологической катастрофой, вроде
разрушения озонового слоя, который защищает вас от избытка ультрафиолетовых
лучей, - это чистейшая мизантропия, или я в этом ничего не понимаю.
Все равно неправда, хотя назавтра газеты писали, что я вызвал свалку в
копенгагенском аэропорту. Да, точно, я почувствовал себя оскорбленным этим
прерванным из-за моего вредного характера лечением. Но свалка на выходе из
самолета была вызвана обстоятельствами, не зависящими от моей воли. Я вам
уже говорил или, может, не говорил, потому что это одно и то же, что я
учился филологии, хотел изобрести язык, который был бы для меня абсолютно
чужим, абсолютно иностранным. Я бы тогда думал, не опасаясь источников
страха и слов с двойным дном, внутренней и внешней агрессии, подкрепленной
соответствующими доказательствами.
У меня не вышло из-за тотальной слежки. Мозг прекрасно знает, что, если
нам удастся изобрести совершенно новый, ни с чем не связанный язык, с нашим
безумным характером будет покончено. Чтобы избежать этой опасности,
источники страха снабдили нас специальным мозгом, поддерживающим нас в
стадии ломки, незавершенности и карикатуры.
И я отказался от поисков первородного языка и ограничился угро-финским,
сдобренным кое-какими дородовыми видами лепета, чтобы не терять надежды. В
аэропорту, увидев себя со всех сторон окруженным датчанами, я прыгнул на
стойку Эр Франса и обратился к собравшимся на угро-финском, с невинной целью
установить между нами отношения братской вражды и непонимания.
Утверждение, что народы и отдельные люди бьют друг друга по морде от
непонимания, -ложь. Они бьют, когда начинают понимать.
Вот тут и случился инцидент.
Меня поняли. Не могу объяснить вам, что произошло. Уверяю вас, я
обратился к датчанам на угро-финском, от чистого сердца и в здравом
рассудке. Широко известен тот факт, что датчане по-угро-фински не говорят.
Однако меня тут же поняли, и, как я вам уже говорил, как только возникает
понимание, возникает и непонимание, ярость, возмущение, оскорбление и
скандал. Приехала полиция, стали снимать меня со стойки Эр Франса, я что-то
вопил на угро-финском, вмешался Тонтон-Макут, вызвали сантранспорт...
Признаюсь, что, потеряв надежду остаться непонятым и выразить таким образом
мои братские чувства к близким по духу, к братьям, я впал в ярость и немного
помахал кулаками. Потому что больше всего на свете я ненавижу насилие, а
когда я увидел санитаров, то сразу понял, что будут усмирять. В таком случае
единственный способ доказать свою нормальность - это двинуть кому-то по
морде.


***

В санитарной машине Тонтон-Макут сидел рядом и с понимающей улыбкой
следил за мной:
- Знаешь, Алекс, ничего у тебя не получится...
Меня зовут не Алекс, но я терпеть не могу, когда меня называют моим