"Эмиль Ажар. Псевдо" - читать интересную книгу автора

Анни, в двадцать лет, поженились и переехали в Париж, он нам подарил две
комнаты для прислуги.
Он кинул книжку мне на кровать:
- Вот, возьми пособие. Делай бомбы. Бросай. Убивай. Разрушай. Надо
взорвать все, так ты докажешь, что действительно веришь. Только делай
что-нибудь. Ради Бога, хватит жестов!
Я слышал, как сенбернары лают в парке больницы. Вошел санитар и вколол
мне пятичасовую крысу.
Тонтон-Макут взялся за дверную ручку. Он приходил поделиться со мной
человеческим теплом, - что ж, дело сделано.
- Погоди. Можно тебя кое о чем попросить?
- О чем?
- О знаке любви.
Он еще никогда не слышал от меня таких слов. Он казался обеспокоенным.
Значит, я действительно был болен.
- Поль, ты же знаешь, я тебя очень люблю. Но знаки, знаешь ли...
- Знак любви - это всегда больше чем знак.
Однажды он сказал мне: "По линии твоей матери мы происходим из семьи
выдающихся русских истериков". Но мне было все равно. Я знал, что он
относится ко мне со скрытой нежностью. Иначе и быть не могло.
- Я хотел бы, чтобы ты переписал своей рукой начало моей "Жизни".
Начало, генезис. Зарождение. Сотворение книги.
Он ответил очень спокойно, как будто идея была не так уж и безумна:
- Малыш, я не могу этого сделать.
- Ты по-прежнему все отрицаешь?
Он пожал плечами, не вынимая рук из карманов:
- Мне нечего отрицать. Но у меня есть сын, и это не ты.
- Только первую главу. Начало того, что я есть, того, что со мной
стало.
- Не может быть и речи. Что за мрак.
В три часа ночи я был в реанимации. Я проглотил упаковку тетромазина.
Он переписал все начало в черную тетрадь. Но он сделал это по просьбе
доктора Хри-стиансена, "учитывая его состояние" и "чтобы он не чувствовал
себя отвергнутым". Это уже ничего не значило. Вышел не знак любви, а часть
психиатрического лечения.


***

В город меня больше не выпускали. Но по утрам я гулял в парке,
сенбернар лизал мне руку, доберманов я больше не боялся: как их ни называй,
все равно они только собаки. После обеда я иногда записывался в Иностранный
легион, пытался закоренеть. В Турции случилось землетрясение, и я плакал от
радости, потому что это было природное бедствие и я тут был ни при чем.
Был один страшный момент, когда аргентинская полиция нагрянула, чтобы
отрезать мне правую ладонь - установить мою личность раз и навсегда с
помощью отпечатков пальцев. Было столько убитых во время уличных боев, что
тела оставляли и отрезали только ладони, а потом везли их сверять с
центральной картотекой.
Должно быть, они давно подозревали, что все началось с меня. Но доктор