"Н.Агаянц. Дело о бананах " - читать интересную книгу автора

памятной октябрьской ночи прошлого года он не мог преодолеть в себе острую
неприязнь к рекам. Будь то чилийская Мапочо или аргентинская Парана. Глория
знала от него в подробностях, что произошло 11 октября 1973 года в Сантьяго
Тогда на набережной он ждал резидента ЦРУ в Чили Дика Маккензи. И как только
Фрэнку не пришло в голову, что это была ловушка? Поздний час. Тусклый свет
редких фонарей. Безлюдье. Облокотившись о парапет, он курил, вновь и вновь
повторяя про себя телеграмму, полученную от Гло из Панама-сити: "Долетела
благополучно. Жду. Целую. Твоя Глория". Боли Фрэнк не почувствовал. Почти
мгновенно - после удара ножом в спину - он потерял сознание. Почувствовал
только - и навсегда запомнил - горький запах табака шершавой ладони, плотно
зажавшей ему рот. ("Удар был бы смертелен, если бы, на ваше счастье, лезвие
не прошло буквально в миллиметре от аорты", - говорил позже доктор.) "Труп"
О'Тула сбросили в реку. Фрэнк, придя в себя, превозмогая боль, собрал
остатки сил, всю свою волю и вынырнул на поверхность - в едкий туман,
клубившийся над стремниной...
С реки донесся веселый смех Глории. Она шлепала ладонями по воде -
брызги летели Жаку в лицо. А тот хохотал и закрывался рукой. Люси, стоя на
берегу, рассеянно отжимала намокшие темно-каштановые волосы и улыбалась
чему-то своему.
Примерно в миле вверх по течению показалась стройная яхта, видимо
только что отошедшая от причала. Она дополняла собой мирный, идиллический
пейзаж Эль-Тигре - "аргентинской Венеции". Тем неожиданнее прозвучал
громовой взрыв, разломивший надвое яхту и взметнувший в небо обломки. Место
катастрофы окутал густой черный дым.
Фрэнсис О'Тул, как был в одних плавках, прихватив лишь бумажник с
корреспондентским удостоверением, бросился по берегу к речному порту. Туда
отовсюду сбегались люди. Послышался вой полицейской сирены. В порту
собралось уже полным-полно зевак. Продираясь сквозь разгоряченную гудевшую
толпу, О'Тул столкнулся нос к носу с Брайаном Клуни, корреспондентом
агентства Рейтер в Буэнос-Айресе.
- Что случилось, Брайан? Чья это яхта?
- "Оливия" принадлежит комиссару полиции... Принадлежала, - поправился
Клуни. - Вместе с комиссаром на яхте находилась его любовница. Сведения,
старик, достоверные - из портового офиса.
- Кто же их так? "Монтонерос", что ли?
- Возможно. Или кто другой из ультралевых. Ну, извини, Фрэнк, пойду
одеваться: надо отправить телеграмму в Лондон - сенсация!
О'Тул тоже спешил дать материал, хотя, конечно, что за газета
"Буэнос-Айрес дейли"! Он вернулся к незатейливому биваку, где остались
Глория и их канадские приятели. Леспер-Медок беззаботно раскладывал вместе с
Люси наполеоновский пасьянс.
- Что произошло, Фрэнк? - с тревогой спросила Глория. - Несчастный
случай? Или опять вылазка правых?
- На этот раз - леваков. Убит комиссар Виньяр...
Жак присвистнул, не отрываясь от карт.
- А тебе детали совсем неинтересны, Жак? - полюбопытствовал О'Тул.
- Отчего же. Очень интересны. Вот ты и расскажешь по дороге в город. А
я послушаю и накропаю потом статейку. Мы ведь с тобой не конкуренты.
Да, теперь уж какой конкурент Фрэнсис О'Тул представителю большой
прессы Жаку Леспер-Медоку! Фрэнк перехватил понимающий взгляд своей жены.