"Леонид Агеев. Анюта (Рассказ из 2075 года)" - читать интересную книгу автора

Дорога на работу, повторенная не одну тысячу раз, была столь привычной,
ничем не отвлекающей внимания, что затрачиваемое на нее время суток в памяти
обычно не оставалось выпадало в небытие. Дорога не мешала думать, не
требовала напряжения для создания условий, в которых можно было бы думать.
В другое же время Вениамину постоянно приходилось создавать себе такие
условия, инстинктивно подчиняя атому уклад самой жизни своей... К тридцати
годам ему удалось до минимума сократить количество отвлекающих мысли
факторов, избавиться от множества неизбежных, казалось, помех. Только одна
"помеха" избавилась от него сама, против его воли. И этой "помехой" была его
жена... бывшая теперь жена.
Два года назад, не дотянув месяца и пяти дней до пятилетней годовщины
их свадьбы, она ушла к другому. Другим оказался астронавт, работающий сейчас
на одной из окололунных станций. Жизнь полна парадоксов - как раз на эти
станции трудился Вениамин в своем конструкторском бюро, усовершенствуя
системы аккумулирования солнечной энергии.
Жена ушла без шума, без сцен, тихо и почему - неизвестно. Вениамин
поначалу долго ломал голову над этим "почему", никак не мог успокоиться,
пока наконец не махнул рукой: никаких не может тут быть объяснений, одно
есть объяснение - отсутствие любви. А откуда берется оно, это отсутствие, из
чего слагается, - над этим думать уже просто не хотелось.
Хороший, Веня, кофе варит Гарсон, но пил ты и повкуснее. Пять лет пил -
без одного месяца и пяти дней... "Ножки зябнуть, ручки зябнуть..."
По пути с работы Вениамин зашел в книжный магазин: в одном отделе купил
самое полное собрание частушек и прибауток, в другом - свежий бюллетень
федерации шахматистов, где обычно публиковались все партии, сыгранные
ведущими мастерами за прошедший месяц, и аналогичный бюллетень федерации
шахматоров. Дома, заложив оба журнала в программирующее устройство (материал
для Вена-2), он весь вечер читал частушки и слушал легкую музыку второй
половины прошлого века...
Вениамин неторопливо допивал фруктовый сок - времени до конца
обеденного перерыва оставалось еще достаточно.
Что же все-таки дальше? Дальше что? У всякого дела должно быть
продолжение, развитие, перспектива должна быть... А какая тут перспектива?
Ну стал ты, Веия, самым-самым шахматором. Ну стал... По существующим
правилам, если никто из побежденных олимпийцев не бросит тебе перчатку в
течение года, не вызовет на матч-реванш, занесут тебя в списки
непобежденных, а там - будь любезен обнародовать свое усовершенствование,
отдать его на потребу всему шахматорскому миру. Возможности собратьев Вена-2
тут же сравняются и - начинай все сначала, совершенствуй, изобретай... Не
скучно ли? И доколь?
Шахматисты с шахматорами официально давно уже не состязались - пожалуй,
с появления за шахматными досками самовоспроизводящих машин третьей серии.
Окончательно ужесточенный регламент партий (человек играл фактически блиц,
тогда как машина имела уйму времени на "обдумывание") завершил неизбежный
раскол: была федерация - стало две. Шахматисты вернулись на свои старые,
веками складывавшиеся, милые сердцу позиции, шахматоры ринулись в дальнейшее
наступление на время: 90 секунд на обдумывание хода... 80... 60... 45...
Турниры их становились все короче, все неинтереснее, непривлекательней
внешне, поклонники шахмат все определенней теряли к ним интерес.
Неофициальные встречи представителей федераций друг с другом, именовавшиеся