"В.А.Аграновский. Ради единого слова (Журналист о журналистике)" - читать интересную книгу автора

"поглотившим ожоги первых трех степеней. Но обычно между замыслом и темой
имеется дистанция, которую еще надо преодолеть, чем-то заполнить. Чаще всего
замысел лишь предчувствие темы, достаточно аморфное и в некотором смысле
безответственное, как, например: "Хорошо бы написать о любви!" Я утрирую, но
все же это пример замысла. Сколько подобных ему могут остаться
нереализованными, потому что им еще далеко до темы, потому что они лишены
мыслей, потому что замысел - стадия, практически мало к чему обязывающая
журналиста, а тема - это уже реальная основа для сбора материала и его
написания. Позже рискну дать определение теме, а сейчас, немного забегая
вперед, скажу: я понимаю рождение темы как процесс глубокого осмысления,
способствующий трансформации замысла в тему.
Каковы же источники возникновения замысла? Мне известны два. Первый -
собственный социальный опыт журналиста, его информированность в широком
смысле этого слова, его знания. Все это, достигнув определенной
концентрации, как бы "выпадает в осадок" в виде замысла, способного в свою
очередь трансформироваться в тему, и для газетного решения темы будет
недоставать только факта, на поиски которого журналист и должен тратить
силы. Второй источник - сам факт, пришедший "со стороны" и дающий толчок для
возникновения замысла: тогда газетчик, основываясь на имеющихся у него
знаниях, "перерабатывает" замысел в тему.
Разумеется, оба источника накрепко взаимосвязаны, их разделение весьма
условно. Успех в каждом конкретном случае зависит либо от суммы наших знаний
- когда мы имеем дело с фактом как источником возникновения замысла, либо от
нашей вооруженности фактами - когда замысел и тема рождаются "внутри нас".
Проиллюстрирую сказанное примерами.
По образованию я юрист, когда-то был адвокатом, и хотя вот уже двадцать
лет работаю в журналистике, не порываю контактов с бывшими коллегами по
юриспруденции, регулярно просматриваю специальную литературу, короче говоря,
более или менее хорошо знаю состояние борьбы с преступностью, особенно с
подростковой. Замысел написать о профилактике правонарушений как бы сидел во
мне, и вот однажды, ощутив внутреннюю потребность, взвесил все "за" и
"против" и решил, что час пробил. Трансформировать замысел в тему при моих
знаниях предмета исследования, откровенно говоря, было нетрудно. Недоставало
факта, и я отправился за ним в колонию, где и нашел чрезвычайно интересного
колониста, впоследствии названного мною Андреем Малаховым. Проследив сложную
жизнь подростка в ретроспекции, я попытался нащупать горячие точки его
судьбы, которые сформировали из юноши преступную личность. Так была написана
документальная повесть "Остановите Малахова!", часть которой публиковалась в
"Комсомольской правде".
Но могло быть иначе. Могло быть так, что никакой внутренней потребности
я еще не чувствовал, а человека, судьба которого меня взволновала, уже
повстречал. Тогда естественно возникший замысел написать о нем "наложился"
бы на мой социальный опыт и знания, трансформировался в тему. и я тоже
взялся бы за перо.
Приведенный пример идеален, но жизнь сложнее. В реальной
действительности, получив факт и пытаясь нащупать на его основе тему, мы
чаще испытываем нехватку знаний и опыта, нежели их избыток, и вынуждены
обогащаться информацией "на ходу". Так случилось со мной, когда однажды я
выехал в Горький, на завод "Красное Сормово", имея ясное и четкое задание
редакции написать очерк о молодом рабочем-передовике. Фамилию рабочего мне