"Валерий Аграновский "Профессия иностранец"" - читать интересную книгу автора

слесаря-сантехника и коммивояжера или карабкаться в окна по веревочным
лестницам. Я полностью согласен с моим коллегой полковником А., который
сказал, что разведка - это не приключения, не какое-то трюкачество, не
увеселительные поездки за границу, а прежде всего кропотливый и тяжелый
труд, требующий больших усилий, напряжения, упорства, воли и выдержки,
серьезных знаний и большого мастерства. Наша работа, если хотите, даже
скучна, а наш метод иногда весьма прост: анализ данных, взятых из газет и
других официальных источников информации. Ну а если мы и достаем
сверхсекретные документы прямо "из сейфов", то лишь с непременным условием,
чтобы это приобретение не ставило под угрозу сеть нашей агентуры и каждого
агента в отдельности. Следовательно, такие документы наши помощники
"элементарно" кладут в свои карманы, а мы их так же "элементарно" покупаем.
Спрашивается, зачем для этого резиденту с помощником наклеивать бороды и
наряжаться женщинами? Я намеренно снимаю лишний налет "героического
романтизма" с нашей работы, она и без этого флера достаточно опасна:
двадцать пять лет тюрьмы, мною полученные, - убедительное и трагическое тому
доказательство, не так ли?
Ведущий:
П р и л о ж е н и е ∙ 3. Как я уже говорил, Ганс прежде работал у
Канариса в русском отделе: превосходно знал многие славянские языки. До и во
время войны он был националистом, однако идеалом его был не Гитлер, а
Бисмарк. Это маленькое, казалось бы, расхождение с торжествующей в тогдашней
фашистской стране доктриной рано или поздно должно было привести (и
привело!) Ганса к тем, кто мечтал о восстановлении единой послевоенной
Германии, действительно независимой и мирной, живущей в согласии со всеми
странами мира. В том числе с СССР. Родная сестра Ганса оказалась после
капитуляции рейха с семьей в Восточной Германии, и ей, женщине разумной и
трезво мыслящей, не без помощи резидента Д., дважды была устроена встреча с
братом, что тоже повлияло на постепенное перерождение, а лучше сказать -
выздоровление Ганса.
Но он был идеалистом и по натуре романтиком, наивно полагающим, что в
"тайной войне" разведок, неизбежной и жестокой, могут быть тем не менее
джентльменские правила игры и даже соглашения во имя того, чтобы едиными
усилиями предотвратить войну настоящую, кровопролитную, в которой Ганс уже
потерял двух братьев и шурина, а потому был сыт ею по горло. Не сразу
убедившись в том, что деятельность геленовского руководства и правительства
Западной Германии противоречит его идеалам и стремлениям, он постепенно
разочаровывается в БНД, не говоря уже о ЦРУ, идейно отходит от них и наконец
принимает нелегкое для себя решение "действовать", но как - не знает.
Вашему герою не понадобились ни деньги, ни обман, чтобы склонить Ганса на
свою сторону: Ганс уже был единомышленником. Впрочем, процесс "перековки"
Ганса не был простым и безболезненным, поэтому Л. далеко не всегда
чувствовал себя рядом с ним в безопасности: Ганса частенько швыряло из
стороны в сторону, как Григория Мелехова из "Тихого Дона".
- История знает немало случаев болезненных "перековок", причем как в ту,
так и в другую сторону: благородные Брусилов и С.С.Каменев, низменные
Власов, Азеф, Дюмурье...
- Зачем "история"? Это и сейчас происходит, пока мы с вами разговариваем.
А наша задача сводится к тому, чтобы одним перековкам способствовать, другие
пресекать.