"Михаил Ахманов. Тень Земли (Дилогия о Дике Саймоне. Книга 2)" - читать интересную книгу автора

как и в детстве, он казался Саймону огромным, похожим на многорукого
индийского демона или на древнего титана; его янтарные зрачки блестели,
ноздри чутко подрагивали, темная антрацитовая грива вихрилась вокруг
широкого лица. Он был им, если не считать обвившего бедра изумрудного змея,
и от него исходило ощущение мощи и свирепой уверенной силы.
Саймон почувствовал руку отца на своем плече, услышал его голос.


- Чочинга, атэ имозу ко-тохара зеггу. Ко-тохара!
Тогда, в минувшей реальности, он не понял этих слов, не , зная еще
языка тайят. Но сейчас они были ясны и понятны.
- Чочинга, - промолвил отец, - я привел к тебе моего сына.
Единственного сына!
Сон длился, сливаясь с воспоминаниями. Как прежде - в той, минувшей,
реальности - Чочинга, грозный великан, поднял руки - все четыре руки,
мощные, в буграх узловатых мышц; потом яростный блеск янтарных зрачков
угас, дрогнули широкие брови, полные яркие губы растянулись в улыбке, и он
запел.
Это была Песня Приветствия и Представления, которой согласно Ритуалу
мужчина-тай встречает друга. Голос у Чочинги был сильный, глубокий; руки
его мерно двигались в такт протяжной мелодии, он то простирал верхнюю пару
перед собой, то проводил ладонями нижней по бокам, поглаживал блестящее
змеиное тело, потом с неторопливостью вытягивал руки вверх и в стороны,
показывая то на небеса, то на яркий солнечный диск, то на отца, то на Дика.
Губы Саймона зашевелились. Скованный сном, он улыбался и повторял
каждое слово этой песни.
Я - Чочинга, носивший дневное имя Быстрей Копья,
Я - Чочинга, чье имя вечера Крепкорукий,
Я - Чочинга, чьи отцы Чах Опавший Лист и Чеуд Потерявший Сына,
Я - Чочинга, чьи матери Хара Гибкий Стан и Хо Танцующая В Травах,
Я - Чочинга из клана Теней Ветра, Наставник воинов,
Я - Чочинга Несчастный; брат мой Чу пал от ножа Звенящих Вод,
Я - Чочинга Счастливый; брат мой Саймон стоит на пороге.
Эта песня не являлась Песней Вызова, предназначенной бойцу чужого
клана, и потому Чочинга не поминал своих побед, имен убитых врагов,
отрубленных пальцев и черепов, украшавших его Шнур Доблести, - как и того,
что собственные его уши и пальцы целы и что за сорок лет сражений и
поединков он не потерял ни ногтя, ни волоска. Он был великим воином! Его
Шнур Доблести свисал до колен, его щиты были прочными, его копье летело до
Небесного Света, а на его
клинках не высыхала кровь. И умер он так, как пожелал, - на рассвете,
что считалось у тай признаком благоволения судьбы.
Ричард Саймон, спавший в командном отсеке спутника "Пальмира", знал,
что сейчас случится. Отец ответит песней на песню, потом Наставник, шагнув
к ним, подхватит Дика, подбросит вверх и швырнет в траву. А потом...
Кажется, когда он поднялся, отец велел ему сделать жест приветствия -
согнуть руки и слегка развести их в стороны... А Чочинга сказал:
- Хорошо, что ты умеешь падать и подниматься. Всякий воин может упасть
под вражеским ударом, но это не беда. Главное, вовремя подняться. Встать и
отрезать врагу уши. Или пальцы - что тебе больше понравится. Пальцы даже