"Михаил Ахманов. Среда обитания " - читать интересную книгу автора

огней. Кончалась последняя четверть, близился период сна, стены стволов уже
стали тускнеть, но купольный свет был еще ярок. Слишком ярок, чтобы
карабкаться к щели.
В это время суток на дороге пустовато. Впрочем, и в иные часы тут
никого не встретишь, кроме трудяг из Службы Ремонта на красных автокарах.
Ради них и проложили дорогу - трехсоткилометровое кольцо из тетрашлака с
люками шахт, ведущих на ярус коммуникаций. Я там поползал, вкалывая в
Службе Диггеров... Ничего интересного - теснота, полумрак, запах озона
около энергетических станций и жуткая вонь у сливных коллекторов.
На город смотреть интереснее, чем на дорогу. Отсюда он виден как бы со
стороны: лес сияющих стволов-колонн, заполнивших пространство от дна до
самого купола, ветви-переходы воздушных улиц, террасы, галереи, площади,
площадки, повисшие на головокружительной высоте, плавные течения биотов и
авиеток, среди которых изредка мелькают темные грузные скафы... Красота!
Особенно на исходе последней четверти, когда в лесу гаснет ствол за
стволом, и только районы Центра блестят и светятся огнями.
Я встал, ощупал грудь, живот и бедра, чтобы проверить, хорошо ли
прилегла броня. Панцирь у меня отличный, с защитным капюшоном, который
можно натянуть на голову. Я снял его с телохранителя Амьена, гранда Третьей
Алюминиевой Компании в Сабире, когда алюминщиков прижали Трест Цветных
Металлов и Металлургический Союз. Я сражался за Союз и, согласно
офицерскому контракту, имел законное право на трофеи. Не знаю, из чего и
как соорудили эту броню - вид у нее неприглядный, однако я бы не расстался
с ней даже за тысячу монет. Гибкая, прочная, движений не стесняет, к тому
же не пробьешь ни пулей, ни разрядником... Ручным разрядником, конечно,
таким, какой был у меня в Сабире. И пошел бы я там на компост,
располосованный телохранителем Амьена, если бы целился в сердце или,
положим, в печенку. Но я всегда стреляю в лоб. В лоб как-то надежнее, хотя
сегодня это правило придется отменить - из развороченной Джизаковой башки
гарбич не считаешь.
Экран на моем браслете мигнул, знаменуя начало новых суток. Стволы в
подлеске и лесу едва светились, кристаллитовый купол тоже померк, и лишь в
Центре, в сорока километрах от меня, переливалось разноцветное яркое
зарево, облачком темной пыльцы кружили биоты, сияли золотистым огнем
верхушки зданий ратуши, ВТЭК и Колонн Развлечений. Отвернувшись от этого
зрелища, я погладил Пекси по хитиновому загривку и сказал:
- Жди меня здесь, малыш, и не скучай.
Потом вытащил из контейнера за седлом присоски и тепловые
очки-бинокуляр, закрепил то и другое в положенных местах и быстро пересек
дорогу. За ней, охватывая город несокрушимым барьером, вздымалась
трехсотметровая стена, отвесный шероховатый путь к тому объекту, который у
блюбразеров именовался Небесами. Правда, они толковали о Небесах из воздуха
и пустоты, а наше небо гораздо более конкретно и вещественно: купол из
армированного стекла.
Впрочем, до самого купола я лезть не собирался. Хватит и половины
высоты; там, метрах в ста сорока, темнел довольно широкий разлом,
именовавшийся Крысиной Щелью. Форма почти треугольная - в самом деле
напоминает крысиную пасть. Спаси и сохрани нас Пак от этакой погибели...
Я активировал присоски и шустро полез наверх. В инфракрасном
бинокуляре казалось, что стена испускает ровное неяркое белесоватое сияние,