"Михаил Ахманов. Вторжение ("Пришедшие из мрака" #1) " - читать интересную книгу автора

- Нечто вроде батискафа? - спросил Хейли.
- Да.
- Полагаете, что "Жаворонок" мог погрузиться в атмосферу Юпитера?
- Не исключаю, хотя такой маневр кажется безумием. Кессиди - опытный
навигатор.
Наступила тишина. "Барракуда" была приписана к Третьему флоту, который
курировал Тимохин, и выбор оптимального решения зависел от него.
Нахмурившись, он проворчал:
- Пора бы озаботиться строительством базы у Юпитера. Чем плох Ганимед?
Или Каллисто? Вполне подходят... Ну, об этом после. Я думаю, пусть
"Барракуда" идет одна. Этих планетологов так просто не развернешь, такое
изменение маршрута нуждается в согласовании, и мы потеряем время. Не говоря
уж о секретности... Я согласен с Чавесом: если "Жаворонок" погиб, мы должны
доискаться причины, а с информацией не спешить. Всему свое время.
- Собственно, мы так и делали всегда, - сказал Хейли, взглянув на
портреты. - С эпохи Янга, Робена и Ильина. Внутреннее дело флота есть
внутреннее дело флота. Не так ли, коллеги?
Когда адмиралы направились к лифту, Тимохин обернулся и посмотрел на
каменных львов с головами царей в высоких тиарах. Их лица и глаза были
непроницаемы, но ему показалось, что они предвещают беду.


Глава 4


Пространство вблизи орбиты Юпитера


Он лежал на чем-то мягком и упругом, нежившим тело. Это ощущение не
было связано с невесомостью - он чувствовал, как поверхность прогибается иод
ним, чувствовал тяжесть рук и ног; и многолетний опыт подсказывал, что
гравитация здесь порядка восьми десятых "же". Странно! Последнее, что он
помнил, это невыносимая тяжесть, боль и что-то еще, что-то ужасное,
непоправимое. Боли и тяжести сейчас не было, но смутная картина, маячившая
где-то на задворках памяти, лишала покоя. Стиснув зубы, он прорывался сквозь
туман забвения, пока пелена не разошлась. Он увидел.
Увидел корпус "Жаворонка" с сотнями дыр, увидел, как из рваных
отверстий выходит воздух, как он клубится и превращается в белесые снежные
хлопья...
Застонав от бессилия, Литвин открыл глаза.
Темный сферический купол парил в вышине. Его бездонная глубина
скрадывала расстояние; казалось, темной поверхности можно коснуться руками,
и в то же время Литвин понимал, что до нее далеко - пожалуй, метров десять.
Он приподнялся на локте, поворочал головой, осматриваясь. Не тесная кабина
"грифа", не кубрик на крейсере, не капитанский мостик, расцвеченный
мерцанием экранов... Что же?
Помещение было просторным и напоминало конфигурацией гантелю или две
овальные бутылки, соединенные горлышками. Он находился у задней, мягкой на
ощупь стены, и в метре от него лежали Макнил и Коркоран. Увидев их, Литвин
ощутил огромное облегчение. Здесь и сейчас они были всем - соратниками,