"Михаил Ахманов. Ливиец" - читать интересную книгу автора

дух, сознание, разум - нейронная структура мозга или то, что называли в
прошлом душой, - уносилось сейчас в средневековую Грузию, в эпоху царицы
Тамары, в сказочное время Шота Руставели. Собственно, его подробное
жизнеописание и оригинал "Витязя в тигровой шкуре" и являлись целью
экспедиции.
Всё дальше и дальше в глубь веков, всё ниже и ниже в колодце времени...
Я знал, как это выглядит: камера в основании башни, мягкий гул темпорального
реактора, затем псионный всплеск, фонтан холодного прозрачного огня,
бушующего между цилиндрами эмиттеров. Доля секунды - и после экстракции
психоматрицы, всё исчезает; псионный импульс, запечатлевший душу Риты,
мчится через годы и столетия, мелькая призраком в давно прошедших временах.
Тень будущего в прошлом...

В Туманном Окне поблескивала крышка саркофага, и Ритино лицо под ней
казалось ликом беломраморной богини. Последний миг прощания, но четверо в
ярких одеждах, стоявшие рядом с Витольдом, глядели не на нее, а на меня.
Глаза у рыжего, невысокого, были ливийские - светло-серые и удлиненные к
вискам; лоб его пересекала полоса интерфейсного обруча. Похоже, он пытался
зондировать мой разум - не представившись и не послав приветствия. Скверное
начало для знакомства.
Саркофаг исчез, Туманное Окно закрылось.
- Улетела, - промолвил Егор, выпустив мою руку. - Пойдем, малыш. Я знаю
один кабачок в Ниневии... мясо барашка и красное вино... - Он выразительно
причмокнул.
- Пойдем, - кивнул я и, на секунду сосредоточившись, прикоснулся к
Зазеркалью. Часть моего отчета, готовая и должным образом отредактированная,
была уже сброшена в главный мегалит и сделалась общедоступной. Не считая
Давида, с ней ознакомились Гинах и еще сотни три специалистов. Кроме того,
масса любопытствующей публики - разумеется, взрослые, ибо многие мои
воспоминания не предназначались для детей.
Егор, обняв меня за пояс, повлек к Туманному Окну.

06

Боюсь, что в этот раз я оказался плохим сотрапезником. Мы сидели в
увитой лозами беседке, в кабачке "Благословение Шамаша", пили красное вино,
ели устриц и нежное мясо барашка (то и другое - из синтезатора), и Егор
рассказывал мне о гуннах, готах, латинянах и вечном городе Риме, что
раскинулся у Тибра на семи холмах. Окрестные пейзажи весьма подходили к его
историям: кабачок, несколько уединенных павильонов, располагался на
искусственном холме, откуда были видны стены, врата и башни Ниневии,
уступчатые пирамиды храмов и дворцов с крылатыми быками и грозными фигурами
царей, улицы и площади, вымощенные розовым обожженным кирпичом. Рим, волчье
логово, Ниневия, логово львов... Тщательно восстановленные, как и другие
исторические города, свидетели минувшего, полные жизни и в нашу эпоху... У
Ассирийского Музея и Корпуса Анналов Саргона толпится народ, над плоской
кровлей Глиптотеки повисла воздушная лодка, Площадь Фонтанов заполнена
людьми, и там полощатся на ветру пестрые тенты, кружат глайдеры и сияют,
переливаются голографическим светом вывески театров, ресторанчиков и винных
погребков.