"Михаил Ахманов. Ответный удар ("Пришедшие из мрака" #2) " - читать интересную книгу автора

преломленное зеркалом дремлющего разума, а нечто иное, никак не связанное с
жизнью или близкими Коркорана или, к примеру, с его полетами среди планет и
звезд. Конечно, обыкновенные сны ему тоже снились, и приходили в них Вера в
подвенечном платье, или малышки Любаша и Наденька, или мать, склонившаяся
над его постелью, или дядя Павел и тетушка Йо, или иные пейзажи и лица;
приходили и уходили, не оставляя чувства нереальности, ибо те события и люди
были ему знакомы и большей частью близки и дороги. Что же касается Снов,
которые обозначались им с заглавной буквы, то они приплывали как бы из
пустоты, из неведомых астральных бездн - во всяком случае, ни прошлое, ни
память Коркорана для них опорой не служили. Иногда он видел себя со стороны,
нагим, висящим в огромном зале среди других обнаженных людей или погруженным
в какую-то вязкую полупрозрачную субстанцию; иногда открывались ему
коридоры, ярко освещенные, широкие и бесконечные, как путь к неведомой
галактике; иногда вставали руины гигантского города, однако не земного:
здания были не сложены из камня, не собраны из металлических конструкций, а
словно отлиты целиком из пластика, растрескавшегося от времени и покрытого
слоем коричневых и рыжих мхов. Случалось, что он с кем-то говорил или
спорил, но не на русском, английском или испанском, а на особом языке, на
мыслеречи, где слова и мысли были равноправны и как бы подгоняли друг друга:
звук сливался с ментальным образом, образ продлевал невысказанное словами.
Впрочем, в Снах язык был самой знакомой деталью - язык, которому научила Йо,
помнился ему так же ясно, как три десятилетия назад, в день ее смерти. Но
вот о чем он говорил, о чем спорил?.. Чаще всего память об этих беседах
растворялась вместе с отлетевшим Сном.
Но сейчас он пребывал в безмолвии и тишине. Безмолвие и тишина царили в
его дремлющем сознании и в командирской рубке, и за бортом фрегата "Коммодор
Литвин"; они простирались от орбиты Плутона до самых дальних звезд, сиявших
на обзорном экране. Звезд Коркоран не видел - шла вахта Селины Праа,
относившейся к своим обязанностям столь ревностно, что капитану не
возбранялось вздремнуть. Сон, спустившийся к нему из сферы миражей и
фантомов, был необычным, приходившим пять или шесть раз за всю его жизнь, и,
значит, полагалось просмотреть такую редкость от начала до конца.
Он стоял в странной рощице под огромным деревом, чья крона раскинулась
подобно зонтику из переплетавшихся ветвей и широких листьев; дерево окружали
кольцом другие деревья той же породы, но не такие большие, почва заросла
сине-зеленой травой или, возможно, мхом, а в безоблачном фиолетовом небе
висело солнце, не золотистое, как на Земле, а скорее оранжевое, раза в два
покрупней земного. Такого неба, травы и деревьев не было ни на Ваале, ни на
Астарте, ни в других мирах, где он бывал, хотя, прослужив в космофлоте
четырнадцать лет, высаживался на многие планеты, а еще больше представлял по
головизионным записям. Количество миров, изученных с того момента, как
контурный привод открыл дорогу к звездам, все возрастало и возрастало, не
перевалив, однако, границ, посильных для человеческой памяти, и капитаны,
пилоты и навигаторы должны были их помнить наизусть. Он точно знал, что
планета с такой атмосферной рефракцией не посещалась никогда.
Деревья, окружавшие центрального гиганта, затрудняли обзор. Коркоран
сделал несколько прыжков - легких, стремительных, как бывает в снах, -
проскользнул между двумя бугристыми стволами и завертел головой, осматривая
местность. Странная роща венчала вершину пологого холма, а вокруг него
тянулась равнина все с той же сине-зеленой травой, с другими холмами таких