"Михаил Ахманов. Заклинатель джиннов " - читать интересную книгу автора

используется для украшения визитных карточек (прим. Сергея Невлюдова)

- Народ благодарен и ждет, - откликнулся Сашка. - А какие будут
предложения на вечер?
- Ровным счетом никаких, - отрезал я. - Мне нужно работать.
- Грррм... Ты, Серый, учти: народ любит работать, но еще больше народ
любит отдыхать. С пивом и девочками. И с плясками под гармонь.
Белладонна, будто подслушав, протестующе мяукнула, я буркнул:
- Обойдешься!" - и повесил трубку. Но телефон тут же зазвонил; Бянусу
не терпелось.
- Согласен без пива и девочек, - сообщил он. - Пусть будет Аллигатор с
коньячной подливкой, а вместо плясок под гармонь займемся теорией позитивной
реморализации.
- Очень даже опохмеляет! - Бянус выдержал паузу и тонко намекнул: - Ну,
приглашаешь в гости?
- Черт с вами, приходите, - сдался я, выдернул телефонную вилку из
розетки и двинул на кухню. Верно сказано: приятели - это удовольствие,
друзья - хлопоты. А если вы дружите с нежных младенческих лет с Бянусом и
Аллигатором, то хлопоты вам обеспечены. Похмельные хлопоты, я имею в виду.
Но сейчас мы с Белладонной могли отужинать и отдохнуть в трезвости и
нерушимом покое. Белладонна с деликатным урчанием уминала рыбку, я молча ел
сосиски и прихлебывал кофе. В выходные и будние дни я пью кофе из отцовой
чашки, а из маминой - только по большим праздникам. Чашки видом своим
напоминают мне родителей: отцова массивная, капитальная и как бы даже
мускулистая; это впечатление создает утолщенный ободок по верхнему краю и
резкий изгиб толстой ручки. Мамина чашка из костяного фарфора была как сама
мама - тонкой, хрупкой, элегантной. Я пил свой кофе и думал о руках мамы и
отца, которые касались этих чашек тысячи раз; когда я размышляю об этом, мне
становится спокойно - так спокойно, будто они сидят сейчас в гостиной и
обсуждают, не сходить ли нам троим в театр в ближайший выходной.
О одиночество, как твой характер крут!...
Впрочем, кто сказал, что я одинок? Вовсе не одинок. У меня десятки
добрых знакомых по ту и по эту сторону океана, у меня есть парочка друзей,
есть Белладонна и даже ребенок - правда, чужой. Как-то не получилось, чтоб
это дитя стало моим, хотя какое-то время все шло к тому... Но женщины более
разборчивы или более капризны, чем дети.
Прикончив сосиски, я пожалел себя в последний раз, пощекотал Белладонну
под брюшком и отправился в свой кабинет. У одной его стенки располагается
мое лежбище под пестрым покрывалом, у другой - компьютерный стол с
контактным креслом, а весь остальной периметр, за исключением зеркала, окна
и двери, занят книжными полками. Пятьдесят шесть полок и ровно столько же
погонных метров книг; книги моего прадеда, деда, отца и мои собственные. Что
не поместилось в комнате, держу в коридоре. Мамина медицинская библиотека
хранится в спальне, в ореховом книжном шкафу; и в нем же, на верхней полке -
коллекция Коранов, которую собирал мой дад*.
______________
* Dad - дад, отец. Когда я учился в Штатах, отец слал мне письма по
Е-мейлу через день и подписывался: dad. Для меня это было самое важное из
всех английских слов (прим. Сергея Невлюдова).