"Михаил Ахманов. Массажист" - читать интересную книгу автора

режут. Связь между ними не очевидная, не прямая; может, удастся ее доказать,
а может, нет. Самый же оптимальный из вариантов - ничего такого не
доказывать, а отыскать исполнителей и засадить на полную катушку, ибо они -
убийцы, они душили, резали, стреляли и пускали кровь. Что до заказчиков,
людей солидных, состоящих под чьим-то покровительством, то к ним не просто
подобраться, а временами - невозможно, если доказательства слабы, а
покровители сильны. Такой порядок предусматривал, что злобных псов
необходимо пристрелить, не трогая хозяев - тех, кто натравил их и слушал в
безопасности, как лязгают клыки и стонут жертвы.
Но этот вариант не проходил. Оба, Олейник и Глухов, почти не нуждались
в словах, чтоб обозначить такую ситуацию; оба они понимали, что за давностью
свершившегося исполнителей не найдешь, разве что случайно, а потому копать и
разгребать придется сверху. С Мосоловых, с депутатской жены и с самого
депутата. И с тех, кто стоит за Пережогиным, кто получает, прикрывает и
решает. Ибо сам Пережогин реальной власти не имел, а только лишь влияние.
Влияние, связи, друзей и благодарных почитателей.
- Громкое будет дело, склочное, опасное, - промолвил Олейник, стряхивая
пепел. - Как думаете, Ян Глебович, в мэрию не потянется?
- Потянется, Игорь, потянется наверняка. Ну, что тут поделаешь? Вороват
чиновник на Руси... - Глухов затянулся и выпустил дым колечком. - План у
меня такой: понаблюдаем пару месяцев, раскрутим контакты, а повезет, так
поймаем на взятке... Пережогина ведь не только супруга-депутата кормит...
Еще с Мосоловым разберемся, с этим Виктором Петровичем. Как он поликлинику
на Большом купил, за какие-такие миллионы... Вдруг там миллионами и не
пахнет? Досталось задешево, а почему? Кто помогал, кто ворожил?
Пригасив сигарету в пепельнице, Глухов полез в карман за новой. Курил
он редко и лишь за компанию. Особенно если в компании намечался неприятный
разговор.
Олейник покивал в задумчивости.
- Значит, вот как решили... пойти в обход... Собрать криминальные
факты, прижать на допросах... Думаете, сознаются?
Глухов следил, как тает в воздухе сизый дымок.
- Знаешь, Игорь, лет двадцать пять назад, когда я учился в ВМШ, был там
один забавный старичок, Вейтсон Владимир Аронович. Преподавал у нас
психологию... И была у него поговорка: сладок грех, а исповедь еще слаще.
Все зависит от искусства исповедника...
- Ладно! Действуйте, Ян Глебович, но постарайтесь с этим Пережогиным
поаккуратней. Кто-то, как вы сказали, ему ворожит... и человек, я думаю, не
маленький... Во всяком случае, генерал, - тут Олейник понизил голос, - велел
докладывать об этом деле. Лично ему, еженедельно.
- В первый раз, что ли? - пожал плечами Глухов.
- Не в первый, - согласился Олейник и перевел разговор на другое: - А
как с вашим вторым расследованием, для Кулагина? Движется? Я смотрю,
капитан-то этот, из Северного РУВД, что ни день, так у вас. Толковый?
- Старательный. А дело, Игорь, движется, но в неприятную сторону. Ты о
Черешине не слышал? Геолог и великий коллекционер... камушки собирал, яхонты
бесценные... Умер недавно. Скончался ночью, в собственной квартире, при
полном отсутствии публики. Сходил я вчера, посмотрел... тут недалеко, на
Таврической...
- Есть следы? - В глазах Олейника вспыхнул интерес.