"Михаил Ахманов. Массажист" - читать интересную книгу автора

Михаил Ахманов

Массажист

Глава 1

Он стоял на самом краю бездны.
Внизу, прячась в предрассветном сумраке, топорщили голые ветви деревья,
меж их стволами смутно просвечивал белым осевший мартовский снег, кое-где,
на дорожках и на площадке с песочницей, виднелась земля - темная, голая,
сырая. Ни движений, ни шорохов; только в дальнем конце переулка, у речки
Карповки, погромыхивал первый трамвай, скрипел пронзительно колесами, лязгал
на стыках рельсов. Но эти звуки были далекими и как бы нереальными, не
нарушающими утреннюю тишину. Она висела над дремлющей Петроградской
стороной, над крышей дома, утыканной антеннами, над улицами и дворами, и над
небольшим парком, что протянулся до Малой Невки, к набережной, носившей
странное название Песочная. Повсюду - тишина, безлюдье... Ни машин, ни
торопливых прохожих, ни мамаш с колясками и детишками, ни псов с хозяевами
на поводках. Псов и детей он не любил. Особенно псов - собаки питали к нему
стойкую неприязнь и норовили укусить.
Бездна, раскрывшаяся у самых ног, ощутимо притягивала к себе. Если
сомкнуть веки, казалось, что стоишь на горной вершине и внизу не жалкий
сорокаметровый обрыв, а настоящая пропасть, падать в которую предстоит
часами, днями, годами... Возможно, веками. Он бы хотел умереть такой
смертью, падая в невесомости, в пустоте, и зная, что тело его будет
странствовать в этих просторах от одного берега вечности до другого и
никогда не сгниет, не подвергнется тлену и разложению, и не достанется на
корм червям. К червям, а также к гусеницам, улиткам, змеям и ко всему, что
ползает и извивается, он питал еще большую ненависть, чем к собакам.
Впрочем, он вообще не любил животных, да и к людям относился без большой
приязни. Но с людьми приходилось жить, говорить, вступать в контакты,
охотиться на них и даже касаться ладонями их обнаженных дряблых тел, и
потому он научился скрывать свое отвращение. Пожалуй, он не испытывал этого
чувства лишь к молодым красивым девушкам, чья плоть была упругой, крепкой, а
кожа пахла ароматом роз. Но девушек он к себе не водил.
Холодный мартовский ветер забрался под куртку, залез под свитер,
заставив его вздрогнуть. Он ощутил озноб, попятился к чердачной двери, не
спеша спустился в полутемное низкое помещение чердака, к люку. Он очень
берег свое здоровье; собственно, все, что он имел, заключалось в нем самом,
в его сокровищах, в Охоте и небольших, от случая к случаю, развлечениях.
Связи с другими людьми, как сами люди, ценности не представляли; ни люди, ни
их надежды и желания, их ненависть и любовь, самоотверженность и честолюбие.
Всего лишь груды жира и костей, обтянутые дряблой кожей, заросшие частично
шерстью; парад мясных, слегка одушевленных туш. Будущий корм для червей.
Он протиснулся в люк, закрыл его, спрыгнул со ступеньки складной
алюминиевой лесенки и резким движением послал ее вверх. В закуток,
отгороженный от общей площадки последнего, двенадцатого этажа, выходили
двери двух принадлежавших ему квартир: справа - старой, где он ел, спал,
читал, работал и временами смотрел телевизор, слева - новой, где он жил. Ибо
жизнь - истинная жизнь, которую ему хотелось бы вести - состояла в том, чтоб