"Михаил Ахманов. Океаны Айдена ("По ту сторону неба" #2)" - читать интересную книгу автора

кулаком. Эти твари все-таки выследили их! Подобрались сверху, с макушки
утеса, и пустили в ход луки и пращи! Как бы он хотел очутиться сейчас среди
этого стада с клинками в руках! Злые бессильные слезы жгли глаза, из груди
вырвалось глухое звериное рычание.
Через секунду он успокоился. Столь сильные эмоции являлись, несомненно,
наследством Рахи, они приходили от его молодого крепкого тела, еще не
знавшего ран, - во всяком случае, не в таком количестве, какое накопил
Георгий Одинцов за четверть века службы и командировок в "горячие" точки. Но
с Рахи было давно покончено, и его наследник, подтянув колени, уселся в
кресло и начал спокойно взвешивать свои потери.
Первым делом он вырвал из ноги стрелу, стараясь не думать о чешуйках
кремня, наверняка застрявших в ране. Затем Одинцов бросил взгляд вперед.
Течение уже протащило их мимо второго островка, и километров на десять по
курсу не маячило никаких препятствий. Значит, у него было как минимум минут
пятнадцать.
Он развязал веревку на поясе, отрезал кинжалом небольшой кусок и быстро
наложил жгут повыше раны, из которой толчками била кровь. Затем склонился
над Гридом - тот, запрокинув голову, лежал в кресле.
Дела молодого трога были плохи. Безнадежны, если говорить начистоту.
Стрела, попавшая в правую половину шеи, вроде бы не задела сонную артерию,
но наполовину перерезала горло и проткнула мышечные ткани - кремневый
наконечник вышел на два пальца под самым затылком. Возможно, в земной
клинике сумели бы спасти ему жизнь, но Одинцов мог только продлить его
агонию.
Тем не менее он срезал древко у самой кожи, потом, положив голову Грида
себе на колено лицом вниз, сделал концом кинжала крестообразный надрез около
кремневого острия и запустил пальцы в страшную рану. Юноша слабо дернулся,
но сознание уже покинуло его. Одинцов нащупал закраину наконечника, сжал ее
покрепче и резко дернул, протаскивая камень и дерево сквозь живую плоть.
Грид захрипел, поток крови выплеснулся из сквозной раны.
Бормоча проклятья и стараясь зажать ладонью входное и выходное
отверстия, Одинцов другой рукой отодрал длинный лоскут от своей набедренной
повязки и начал заматывать им шею трога. Ткань сразу набухла кровью, потом
кровотечение как будто приостановилось. Одинцов стащил с бедер остатки
мокрой ткани, выжал ее и обмотал вокруг шеи Грида в пять или шесть слоев.
Затем он достал из мешка свою рубаху, разорвал ее на бинты и занялся
собственной ногой.
Ему надо было в ближайший час найти безопасное убежище, необитаемый
островок, на котором можно отсидеться три-четыре дня. Он не сомневался, что
Грид умрет - удивительно, как трог не погиб на месте! И он не питал иллюзий
насчет своего ранения. Стрела пробила мягкую часть икры, не задев кость, не
порвав связок, в другой ситуации он просто забинтовал бы эту дырку и позабыл
о ней. Но сейчас его плоть ужалил кремневый наконечник, и Одинцов хорошо
представлял все ужасающие последствия случившегося.
Троги никогда не пользовались отравленными стрелами, ибо в том не было
нужды. Любая рана, нанесенная кремневым оружием - наконечником стрелы, копья
или лезвием топора, - вскоре воспалялась из-за мельчайших каменных чешуек,
отщепившихся при ударе и проникших в плоть. Дальнейшее было делом случая -
либо живая ткань отторгала инородные тела и воспаление проходило, либо
пораженное место начинало гноиться. Гангрена и смерть - тут не имелось