"Исмаил Ахмедов. Служба в сталинском ГРУ И побег из него " - читать интересную книгу автора

того, чтобы мы не русифицировали свои имена и отказались от нашей веры. В
переводе на наш мальчишеский язык того времени, это означало, что если
татарские дети вступают в пределы русского квартала, то мы должны были быть
готовыми платить пошлину в виде конфет или фруктов первому встречному
русскому парню. Такая же пошлина накладывалась на русских мальчиков,
обнаруженных в нашем квартале. Между двумя народами не было построено
китайской стены, однако, для нас, мальчиков антагонизм и возмущение были
равносильны ей. Обычно здесь происходили довольно сильные драки между
группами мальчиков двух кварталов. Горе было тому, кто не имел чем
расплатиться при переходе в квартал врага, в особенности, если он был одинок
или если группа была малочисленной. После большой драки, которую выиграл
татары и для нас, мальчиков, исчезли некоторые проблемы, наши отцы, немного
далекие от наших малых забот, дали Махмуту и мне задание вести коней на
пастбище прямо через русский квартал. Хотя мы не были тогда в состоянии
платить пошлину, однако, благополучно прошли через русскую местность на
пастбище только для того, чтобы на обратном пути быть схваченными бандой
русских ребят. Махмуту удалось бежать лишь с черным глазом и малым ушибом.
Однако, меня избили основательно так, что я потерял сознание. Очнувшись,
когда я едва доплел до дому, то почувствовал что-то чужеродное между
опухшими губами. Русские воткнули в мой рот хвост свинины, что является
наихудшим оскорблением по отношению к мусульманскому мальчику.
Однако все остальное было весьма далеко от моих с Махмутом маленьких
трагедий. Наши радостные времена превышали наши заботы с русскими. Почти
каждой весной и летом мы плавали через Урал от края нашего участка до малого
острова на середине реки. Я научился плавать, как только начал ходить и к
восьми годам отец меня научил седлать коня, запрягать, рыбачить и ставить
маленькие ловушки на зайцев. Кроме этих удовольствий я также помогал по
хозяйству. Однако плавание с Махмутом на тот остров было хорошей утехой.
Остров был покрыт лесом, и мы там играли в татар и русских, толкая друг
друга на деревья. Или прятались под кустами, наблюдая за "господствующей
нацией". Глава города имел дачу на верхнем по течению конце острова, куда
нам вход был запрещен. Возможно, если бы не было этого запрета, то мы на
него так и не обратили внимания. Однако, это было так и мы часами шпионили
за русскими офицерами из гарнизона или за важными особами из русского
правительства, прогуливающимися на тщательно ухоженной площадке, играющими в
теннис или ухаживающими за женщинами в отдаленных местах.
Махмут и я имели также другое уединенное место. Оно также находилось в
лесу через Урал, в нескольких километрах от Орска. Здесь отец, в дополнение
к своим другим занятиям, содержал маленькую мельницу, где работал ежегодно
после уборки урожая. Он здесь молол зерно для местных мелких фермеров и за
это получал в качестве оплаты пшеницу и ячмень. Махмут и я шли на мельницу с
отцом, чтобы помочь ему управлять воротами и загрузкой зерна и затариванием
муки. Тем не менее, у нас оставалось много времени для забегов в близлежащую
небольшую казацкую станицу. В этом поселении мы оба имели множество
"дядюшек" и "тетушек", довольно дальних родственников, которые, тем не
менее, сердечно встречали свою родню, рассказывали нам истории и пичкали их
угощениями. Часть этой местности около мельницы, как и остров на Урале, в
большей части, была за пределами доступа для татар. Со времени
первоначальной оккупации русскими он был известен как "комендантский лес",
если даже имя этого коменданта давно уже было позабыто, и ни один наследник