"Спартак Ахметов. Лифт до Юпитера (Сб. "Фантастика-83")" - читать интересную книгу автора

триоксид, а в расплаве он перейдет в двухвалентное состояние. Никуда не
денется... Так, уже ура. Борьба Васильевич откинулся на сиденье и
заулыбался. Елки-палки, он нашел двухвалентник, который подходит по всем
статьям. Как говорится, карош турка Джиурдина!
Присловье о турке Борьба Васильевич вынес из леса. В витебской бригаде
сражалось много татар, с одним Борька подружился. Дядя Хусаин был
необычайно силен и добр. Умел разобрать и собрать любое оружие - хоть
наше, хоть немецкое. По-русски говорил правильно, без акцента, но любимую
свою поговорку произносил именно так: "Карош турка Джиурдина!" Он погиб у
пулемета, положив на снег два взвода карателей...
К своему дому Макушкин подошел в сумерках. Вымыл ботинки в луже перед
подъездом, поздоровался со старушками, которых весна выманила на скамейку.
Не взглянув в сторону лифта, пошел по лестнице. На площадке шестого этажа
встретился Сидоров из рентгеновской лаборатории. Борьба Васильевич
поздоровался, хотел поговорить о своих образцах, которые отдал на анализ.
Но Сидоров не остановился, видно, спешил. На девятом этаже, облокотившись
на перила, стояла Леля в коротеньком халатике.
- Почему не на лифте? - недовольно спросила она, стряхивая сигаретный
пепел.
- Так он же сломан...
- А я говорю - починили. Целый день парни возились. Нормальные такие
парни, из лаборатории автоматики. Блондины.
- Сидоров тоже пешком спускался, - оправдывался Макушкин.
- Мне до твоего Сидорова дела нет!.. Сыру купил?



3

После общения с блондинами-автоматчиками лифт изменил характер. Чутко
реагировал на нажатие кнопки, стремглав летел вниз, вежливо раздвигал
полированные дверцы, приглашающе зажигал верхний свет. На кивок Борьбы
Васильевича подмигивал огнями и возносился, словно пушинка, без рывков и
скрежета.
- Давно бы так! - радовался Макушкин.
Дом, в котором он жил, населяли в основном сотрудники института. За
семь лет сформировались и устоялись группы на основе общих интересов. Были
клубы любителей застолья и преферанса, книголюбы, меломаны, кружки кройки
и шитья, секции по сбору грибов и лыжные отряды. Общительная Леля блистала
повсеместно, Борьба же Васильевич нигде ко двору не пришелся. Он не
отличал карты от домино, сыроежку от поганки, не находил вкуса в коньяке и
морщился от табачного дыма. С нетерпением ожидал отпуска, чтобы на
свободе, отрешившись от семинаров, экономических учеб и вызовов к
директору, наконец-то спокойно поработать.
Впрочем, зимой любил ворваться в лес. По просекам, затяжным подъемам и
ухабистым спускам - палки под мышки, снег под лыжами свистит, ветер
забивается в рот - отмахнуть двадцать километров. На другой день сходить в
баньку, пропарить косточки, отвести душу. И все! Опять можно прыгать
вокруг установки, подбадривая растущий кристалл. Раньше на лыжах и в бане
напарником был сын. Но теперь он далеко, в Новосибирске, в