"Тахави Ахтанов. Избранное, том 2 " - читать интересную книгу автора Удивительно было то, что очень мало находилось людей, осмеливавшихся
возражать этой лжи и наговорам, а если и находились такие, то они только оправдывались с виноватыми растерянными улыбочками. Спустя некоторое время взялись и за самого Алиаскарова. Вначале на него налепили ярлык "либерал", говорили о "притуплении бдительности". Потом стали раздаваться голоса, что он сочувствует "врагам народа", покрывает их. И наконец на одном собрании было сказано, что самый крупный враг как раз и есть Алиаскаров. Касбулат не сдержался и выступил в его защиту. Взволнованно он говорил о невиновности Алиаскарова, об его заслугах перед революцией, Жаппасбай с места крикнул: - Мы еще проверим его заслуги, а невиновность надо доказать! Касбулат взорвался: - Доказывать надо вину, а не невиновность! Ты думаешь, если ты орешь, как ишак, значит, самый главный патриот? Если Алиаскаров враг, то и я враг! - Да-а, милый мальчик Каламуш, Касбулат тоже когда-то был молодым, - вслух произносит Касбулат. Короткошеий Жуматай поворачивает к нему голову вместе с туловищем: - Что-то сказали, ага? Касбулат не отвечает. Перед глазами его стоит разгоряченное и дерзкое мальчишеское лицо. Ничего особенного не сказал ему этот мальчишка, но почему-то в его образе предстала перед ним собственная молодость. Помнишь слова Алиаскарова? "Твоя биография, как только что начатый лист бумаги..." Теперь этот лист исписан больше, чем наполовину... Ой ли? А вдруг Ну что ж, стыдиться этого листочка нечего. Всю жизнь работал, легкого хлеба не искал. Да-да, всю жизнь работал и легкого хлеба не искал... Почувствовав холод, Касбулат запахивает полы шубы. Жуматай сразу оборачивается. Этот парень затылком чувствует любое желание хозяина. - Замерзли, Касеке? Закутайтесь поплотнее. Давно бы уж были в районе, если бы не треклятый снег. Ну, ничего, буран вроде стихает... И в самом деле Касбулат замечает, что вой ветра изменился, пропала настырная пронзительность, появились какие-то новые ноты, словно какой-то бес виновато гундосит - а я-то тут при чем, чего все на меня валите... Касбулат открывает дверцу и смотрит на север. Там все еще окутано густой снежной тучей. Да-а... Нелегко будет выкарабкаться из этой ямы. Джут неизбежен, это точно. Надо будет попросить в области дополнительные корма. Иван Митрофанович не откажет, конечно... В кормах-то не откажет, но и в удовольствии себе не откажет сказать сакраментальную фразу: "Обязательство давать все мы молодцы, язык-то без костей, а на деле получается липа". Маленькие голубые глазки, глядящие на тебя в упор. "Я не либерал, голубчик..." Теперь на деле придется убедиться, что этот человек не либерал. Мысль эта совершенно отчетливо оформляется в голове Касбулата, но почему-то совершенно его не страшит. Ему кажется, что эти дни и ночи, дни и ночи бурана, дни и ночи, полные зловещего свиста, воя и стона, часы бессонницы и раздумий как-то изменили его. Теперь для него важнее знать, всегда ли верен был его путь, где он |
|
|