"Тахави Ахтанов. Избранное, том 2 " - читать интересную книгу автора

довольно-таки удивительную историю.
Попав в плен, он был отправлен на сельскохозяйственные работы, их
партию роздали немецким крестьянам, как даровую рабочую силу. Он стал
батраком в хозяйстве одной зажиточной немки. Пахал, сеял, убирал хлеб,
ухаживал за скотом.
- Хозяйство у моей бабы было что надо. Даже скотный двор каменный, -
горделиво рассказывал он. - Работа была нелегкая, но на хороших харчах да на
свежем воздухе жить было можно. Эх, братцы, сам я ваньку свалял, -
сокрушался он. - Так бы до конца войны не знал горя. Теперь вот здесь
загорать приходится.
- Да как же так получилось? - спрашивали его.
Он обстоятельно объяснял:
- Хозяйке моей фрау Эльзе лет так немного за сорок было. Ух, до
хозяйства зла, стерва! Говорили, что до войны мужа своего так загоняла, что
он на фронт отдыхать поехал, как на курорт. Ну, мне ее работа не страшна
была: я, как себя помню, все работаю. Потом она на меня и ночную работу мужа
взвалила. Эту работу, братцы, я тоже знаю очень даже хорошо. Очень меня
тогда зауважала фрау Эльза, кормила, как на убой. Сало, ребята, настоящий
шпик я рубал, молока и даже шнапсу иногда перепадало. Рай да и только.
- Кто ж тебя из рая этого выгнал?
- Черт попутал меня, дурня несчастного. Очень уж худа была моя старуха.
Грудь жесткая, как у старой курицы, аж кости выпирают.
Короче, мужиков-то в селе стоящих нет совсем. Гитлер сейчас подчистую
всех гребет. А молодые фрау словно взбесились. И во мне бес играет от жирной
пищи. Короче, повело... можно сказать, по рукам пошел.
Сначала все было шито-крыто, а потом как-то фрау Эльза накрыла меня с
Гертрудой. Шуму было! Мало того, пожаловалась, идиотка, на меня начальству.
Правды, конечно, не сказала - разве может руссише швайн бесчестить
чистопородных ариек? - сказала, что работаю, мол, плохо, ворую, пью, веду
опасные разговоры.
Ну, приехали за мной из гестапо, а Эльза тут в слезы. Не отдам, кричит.
Нет, ребята, баб не поймешь по обе стороны фронта. Так она выла и стонала,
что гестаповцы даже подозревать ее стали, хотели кокнуть меня для ясности,
да раздумали.
Вот так я и попал, как кур во щи, - грустно закончил он свой рассказ.
Парень этот, хоть и был на вид раз в пять здоровее других заключенных,
быстрее всех стал "доходить". Чувствуя приближение конца, он, как за
соломинку, ухватился за предложение власовцев. Почему-то он не решался пойти
на это в одиночку и поэтому бесконечно уговаривал Коспана.
Доводы его порой звучали убедительно. Коспан заколебался. Как-то ночью
он забрался на нары к Гусеву и рассказал ему о предложении толстомордого.
Гусев резко поднял голову. Глаза его блеснули.
- Ты это серьезно?
- Другого-то выхода нет...
- А это, по-твоему, выход? Остроумней ничего не придумала твоя башка?
Коспан рассердился:
- Ты думаешь, что я предателем решил стать? Как только возьму в руки
оружие...
- Не пори хреновину! - грубо оборвал его Гусев. - Думаешь, немцы глупее
тебя? Да там тебе по... свободно не дадут.