"Тахави Ахтанов. Избранное, том 2 " - читать интересную книгу автора

перевалило за пятьдесят, но он был еще крепок, сух, в черной бороде ни одной
белой ниточки.
Кто-то из женщин шепнул Жанель:
- Иди к мужу. Кайнага сейчас сообщит Коспану про смерть Мурата.
Минайдар не начал, как водится, издалека, он говорил коротко спокойным
твердым голосом, словно желая призвать все мужество Коспана.
- Коспан, брат мой, ты пережил то, что нам и не снилось. Ты вернулся
прямо из пасти смерти. Ты воскрес из мертвых для горемыки Жанель и для всех
нас. Вспомни, как сказано: "Сетуй на свою судьбу, если ты остался позади
каравана жизни, благодари судьбу, если ты впереди каравана". Кто сейчас идет
впереди каравана? Вряд ли найдешь семью, у которой не сломаны ребра. Что
написано в книге судьбы, того не миновать. Но если сломаны ребра, надо
беречь хребет.
Коспан, я вынужден отравить твою радость. Будь мужественным. Сломано то
копыто, что шло по твоим стопам. В тяжелую годину мы потеряли Муратжана.
Жанель плакала навзрыд, уткнув лицо в фартук какой-то женщины. Она не
видела лица мужа в этот момент. Соседки потом рассказывали, что он вскинул
голову и посмотрел на Минайдара так, словно хотел остановить падающую на
голову саблю. Потом он окаменел, и только одна слезинка дрожала на его лице,
словно капля росы на камне. "Ойпырмай, не дай мне бог еще когда-нибудь
увидеть такое лицо!"
Той начался и продолжался долго, но странное это было веселье. Когда
люди ушли, Жанель и Коспан долго сидели молча, глядя друг на друга. Где они
могли найти слова, чтобы выразить свои чувства? Ни один поэт еще не нашел
таких слов.
Только тогда, когда они остались с глазу на глаз, Жанель заметила, как
Коспан изменился. Темное лицо казалось вырезанным из дерева, плечи потеряли
округлость, словно кто-то поработал над ними топором, и вообще весь он был
похож на дерево, опаленное огнем. Особенно поразили и насторожили ее глаза
Коспана. В них не было и следа знакомого и любимого мягкого, доброго света.
Его заменил чужой и далекий, словно бы угольный, но прозрачный блеск. Что
это? Память о прошедшей вблизи смерти?
Пять лет разделяли их, и что это были за годы! Когда тридцатилетний
Коспан уходил на фронт, в нем много еще было детского, наивного и чистого.
Сейчас это был другой человек.
Каким-то чутьем Жанель поняла, что прежнюю жизнь, о которой она столько
мечтала, восстановить невозможно. Нужно начинать новую. Весна прошла, лето у
них украла война, на пороге осень, но как в нее войти? Она была растеряна.
- Сядь ко мне поближе, Жанель, - сказал наконец Коспан. Она увидела,
что он все понимает, что думает о том же, и рванулась к нему.
Он обнял ее за шею и прижал к груди. Эта почти забытая ласка потрясла
ее. Она зарыдала, а он жесткой рукой пытался утереть ей слезы, бормотал:
- Не плачь, милая моя, все страшное уже позади... Я ведь уже не
надеялся увидеть тебя вновь... Не плачь...
Коспан ни слова не сказал ей о сыне ни в первый день, ни позже. Он вел
себя так, словно у них и не было сына, и только весной, опять же не говоря
ни слова, приготовил саманные кирпичи и отправился строить мазар Мурату.
Он работал в полном одиночестве, молча, деловито и только иногда
застывал с кирпичом в руке, в оцепенении глядя на маленький, уже оседающий
холмик.