"Тахави Ахтанов. Избранное, том 2 " - читать интересную книгу автора

свои права. Грубая внешняя реальность без стука ввалилась во вторую жизнь
Касбулата.
Поползли сплетни. На лицах сотрудников он стал замечать
игриво-завистливые улыбки, за спиной все чаще слышался шепот и сдавленное
хихиканье. Наконец разговоры дошли и до Сабиры. Он сразу это заметил.
Сначала она только хмурилась и молчала. Касбулат был доволен уже и этим, но
чувствовал, что так дело не кончится.
Даже и без этой истории их отношения с Сабирой были не простыми. До
войны они жили вместе всего полтора года. Не успел Касбулат свыкнуться с
положением семейного человека, как снова оказался холостяком. Началась
разлука длиною в пять лет. Что касается паренька, то, когда Касбулат уходил
на фронт, он лежал поперек люльки, а вернулся - по дому бегает шестилетний
сорвиголова. Оттого, что сын не рос у него на глазах, не начинал при нем
ходить, не лепетал первые слова, Касбулат почему-то не испытывал при виде
сына отцовского чувства. Он казался ему скорее младшим братишкой.
"Разумеется, я их не оставлю, - говорил себе Касбулат. - Помогать буду
всю жизнь".
Да, он начинал подумывать о разводе. Но как решиться на такой шаг? И с
Шарипой тоже невозможно порвать. Без нее все погаснет.
Мучаясь, не находя никакого решения, он шел к Шарипе. Она прижимала его
голову к своей груди, целовала его волосы, пугливые ее пальцы бродили по его
лицу. Она молчала, но каждое ее движение говорило: "Милый, я все понимаю. Не
думай обо мне. Делай, как знаешь, только не мучайся". Но знала ли она, что
своей этой покорностью и жертвенностью она еще больше ранит его?
- Где ты пропадаешь? - сказала в один из вечеров Сабира. - Что тебя из
дому гонит?
- Что ты мелешь? - отмахнулся Касбулат. Внутри у него все сжалось.
- Не понимаешь, да? Не перебесился еще?
Касбулат давно ждал этого дня и внутренне подготовился к нему, но
сейчас растерялся, попытался увильнуть.
- Не понимаю, о чем ты говоришь. Что за вздор?
- Ах, не понимаешь? И того, что весь район уже перемывает нам косточки,
ты тоже не знаешь? Больше нет у меня сил молчать: в глаза люди смеются.
Касбулат собирался было рассердиться, изобразить благородный мужской
гнев, но тут Сабира мгновенно и бурно расплакалась, и он растерялся. Все
приготовленные к этому случаю слова - слова решительные, четкие - вылетели
из головы.
- Давай не будем ссориться. И без того наша жизни не сахар, - глухо
проговорил он.
- Да разве я в этом виновата? - надломленным голосом выкрикнула она.
- Не знаю, кто из нас виноват, знаю только, что это не жизнь, проку в
ней мало. Будем честными, Сабира, перестанем тянуть резину. Лучше
по-хорошему...
- Нет! - криком перебила его Сабира. - Я тебя пять лет ждала? Ради
чего? А мальчик наш тут при чем? Разве он виноват? Хочешь его без войны
сиротой сделать?
Все, что она сдерживала в себе последнее время, сейчас вырвалось в
потоке слез, в безудержном истошном крике, в жалких беспомощных словах.
"Так и знал. Сразу сына вперед выставила. Конечно, мощное оружие", -
ярил себя Касбулат, в то же время понимая, что ему уже болезненно жалко и