"Гидеон Эйлат. Бич Нергала " - читать интересную книгу автора

жизнь. Во дворце моего деда возле каждой особы королевской крови встал
преданный слуга с кинжалом - чтобы избавить своего господина или госпожу от
мук и унижения. Только после этого слуге дозволялось покончить с собой или
погибнуть в неравной схватке.
А затем случилось нечто невиданное, невообразимое. В крепостной ров
градом посыпались мечи, секиры, копья, вслед полетели тяжелые щиты, панцири,
шишаки, украшенные золотыми совиными головами. Точно захмелевшие великаны,
рухнули две осадные башни и жалобно затрещали, придавленные огромным
тараном. Защитники крепости содрогнулись от ужаса - чужеземцы явно глумились
над ними, полагаясь на свое чародейство больше, чем на оружие и доспехи. Их
бы сочли безумцами - если б не зловещая слава военачальника, летевшая далеко
впереди них. Чего ждать от этих извергов? Огненного дождя или урагана,
сокрушающего цитадели? Или пробуждения грязевого вулкана прямо под ногами
осажденных? Или нашествия неведомо откуда полчищ скорпионов и ядовитых
пауков, как это случилось в богатом торговом городе Дадаре?
Но чужеземцы, оставшиеся в одних длинных, до колен, рубахах, вдруг
повернулись кругом и разошлись. Даже не отступили, а просто рассеялись в
полной тишине, разбрелись кто куда. Оставили лагерь, обоз с награбленными
сокровищами и многочисленный полон.
Весть об этой бескровной победе разнеслась по всей Агадее. В каждом
городе, в каждом селе праздновали избавление, самых тучных баранов и коз
приносили в жертву грозному Нергалу, а после, нашпиговав куропатками и
орехами, зажаривали и съедали на развеселых пирах. А как славно журчало
доброе винцо, орошая глотки паломников, которых везде зазывали на пир и
угощали задаром! То и дело во дворец моего деда приходили слухи о
чужеземцах, замеченных на разных дорогах страны, - однако никто их не
трогал, ибо такова была воля государя, узревшего в сем чуде знамение
милосердных стихий. Даже рука мстителя, потерявшего кого-нибудь из близких,
не поднималась на безоружного путника, который то ли раскаялся, то ли слепо
выполнял последний приказ своего таинственного военачальника.
- А почему он... на цепи? - спросил Абакомо, указывая на отшельника. У
мальчика пересохло в горле, но он, пока лез в гору, осушил свою
тыкву-горлянку, а попросить глоток у отца не решался. В источнике лежало
несколько больших глиняных черепков, вероятно, служивших отшельнику
посудой, - значит, вода здесь годится для питья, решил Абакомо. Да и почему
бы ей не годиться, ведь это - горный ключ, а не река или арык, загаженный
овечьим и воловьим навозом. Чистейшая, прозрачнейшая влага, сама сгущенная
прохлада и свежесть...
У мальчика встали дыбом волосы - он спохватился, что ладонь будто по
собственной воле сложилась в чашечку и тянется к воде. Наваждение!
- Не забывай, что любой человек слаб и подвержен соблазнам, -
назидательно произнес отец. - Ну-Ги проникся отвращением к войнам и
грабежам, утратил вкус к утехам плоти, избавился от всех пороков, но
приобрел новый, не столь уж невинный, если вдуматься. Он твердил себе и
людям: "Несть числа прегрешениям моим, я жажду лишь искупления и не вожделею
себе награды за благие дела, ни в этом мире, ни в сумрачном чертоге Кура".
Он долго не понимал, что кривит душой. Бродя по дорогам им же самим
разоренных стран, он воскрешал убитые засухой злаки, десятками исцелял
страждущих... и мечтал о недостижимом.
Абакомо недоуменно посмотрел на отца. Тот улыбнулся.