"Гидеон Эйлат. Расколотый идол ("Конан") " - читать интересную книгу автора

священнодействие Вокруг арены кольцами поднимались скамейки для прихожан.
Храм был не очень щедро освещен, зато шума хватало с избытком - звенели
бубны, тренькали струны, и жрецы в белых сутанах на арене не в лад играли на
страшил изогнутых флейтах; самый рослый и плечистый из них истязал большой
барабан
Под эту "музыку" в центре арены по-змеиному извивалась полуголая
старуха с распущенными до пояса седыми волосами. Два живых питона обвивали
ее туловище руки и качали головами в такт движениям. Лицо старух пряталось
под зеленой маской, изображавшей голову кобры. На песке арены несколько
самых настоящих змей упитанных гадюк, тоже "танцевали", поднимаясь на
хвостах. Казалось, женщина нисколько не боится их - слой еще младенцем
играла не с куклами, а с живыми ядовитыми гадами. А питоны-то не теряются,
ухмыльнулся Конан, глядя, как змеи скользят по телу старухи. От такого
сильного, тугого тела не отказалась бы любая молодица.
Наконец музыка стихла, питоны точно по команде сползли на песок, и в
освещенный свечами круг жрецы ввели двух девушек. Совершенно нагие, они
сразу приковали к себе внимание Конана. Раскатилась барабанная дробь,
взвизгнули флейты, грянули бубны - начало было многообещающим. Но тут
Пролаза толкнул Конана под нижнее ребро.
- Не зевай. Она уходит.
Женщина-змея незаметно отступила в темноту.
- Ничего, я знаю, где ее комната, - шепнул Пролаза и попел Конана узким
темным коридором вдоль каменной стены.
- Так эта старуха - Саба? - недоверчиво спросил Конан.
Пролаза не ответил. Они шли ощупью. Время от времени совсем рядом
раздавалось подозрительное шипение.
- Впрочем, мне еще тогда показалось, в ней есть что-то змеиное, -
рассудительно произнес киммериец. - Очень уж она хладнокровная.
Они вошли в тесную комнатку. Женщина-змея в шелковом красном халате
сидела перед большим, во всю стену, зеркалом, влажной тряпицей снимала грим
со щек. По плечам рассыпались пышные светлые локоны, в сиянии свечей они
отливали золотом. Рядом на подлокотнике кресла висел седой парик.
- Пошли вон, кобели проклятые, - зло сказала она, не поворачиваясь. -
Стоило ли рясы надевать, чтобы потом за юбками бегать? Оставьте меня в
покое, и так голова трещит, без ваших елейных речей.
- Саба, это же я, - сладенько пропел Пролаза. - Твой друг.
Саба со стоном потерла лоб и вдруг, вспомнив, что друзей у нее нет,
резко обернулась. Гримаса боли на лице сменилась тревогой.
- Конан? Какими судьбами? - Похоже, боль отпустила. Саба улыбнулась. -
Здравствуй, котеночек. Рада, что ты жив-здоров. А я тут, видишь,
подрабатываю. Платят мало, зато кормят сносно. Если б еще жрецы не
приставали...
- С твоими-то способностями работать за харчи? - Конан рассмеялся.
- Видишь ли, Конан, - серьезным тоном проговорили Саба, - я теперь
совсем другая. Порядочная, хочешь верь, хочешь не верь. Пускай мой путь не
устлан розами, зато п добываю хлеб честным трудом. И пусть он нелегок и
неблагодарен, я его не стыжусь. - Она гордо вскинула голову. - Любой труд
заслуживает уважения, и я не понимаю, что тут...
Пролаза не дал ей договорить.
- Саба, - пискнул он, - я ему все рассказал про идола.