"Майкл Александр Айснер. Крестоносец " - читать интересную книгу автора

ним в разговор.
Временами Франциско бывал очень наивен. Он мог сделать случайное
замечание насчет этих одиночек, и они воспринимали его слова как приглашение
присоединиться к беседе; тогда наша компания становилась довольно
разношерстной.
По случайному совпадению спальное место Франциско находилось рядом с
моим. Мы так часто бывали рядом друг с другом, что постепенно привыкли к
этому. Когда на первом году пребывания Франциско уехал на Пасху к своей
семье, я с удивлением заметил, что мне его не хватает. Просыпаясь, чтобы
отслужить утреню, я искоса взглядывал на его пустое ложе, и меня охватывало
чувство одиночества в этом громадном монастыре.


* * *

Франциско была свойственна огромная сила духа, которая делала его
лидером среди обитателей монастыря. Однако у него случались и темные дни:
тогда он совсем не улыбался и, словно пребывал в каком-то другом мире. Тогда
взгляд его как будто обращался внутрь его души, сосредоточиваясь на неких
диковинных населяющих ее существах - возможно, демонах. Все юноши замечали,
когда он начинал вести себя странно, мне же казалось тогда, будто само
солнце перестает светить.
Не знаю, то ли Франциско предпочитал в такие времена пребывать в
одиночестве, то ли его одиночество было вынужденным. Я безуспешно пытался
завести с ним разговор в общей комнате, старался обменяться взглядом в
монастыре. Иногда он вел себя холодно и отстраненно, иногда вовсе не обращал
на меня внимания. Именно в те минуты, когда Франциско больше всего нуждался
в моей дружбе, одиночество не отпускало его.
Поначалу я принимал такое поведение друга близко к сердцу. Его
отчужденность больно ранила меня. Но со временем я понял, что в его
замкнутости нет ничего личного - он пребывал во власти некоей высшей силы.
Что это была за сила? Кто, кроме самого Господа Бога, мог заглянуть в
душу человека и все понять? С этой оговоркой я позволю себе скромно
заметить, что, по моему мнению, Франциско изо всех сил пытался вырваться из
темноты, поглотившей его душу в день смерти его брата. То была жестокая
схватка, и иногда казалось, что Франциско проигрывает. Меня очень беспокоили
эти его мрачные дни, которые могли длиться неделю, а порой и несколько
недель. Видно было, что в такие периоды он очень страдает, и во время одного
из затянувшихся приступов я решил поговорить о нем в часовне с братом
Хуаном.
После аббата брат Хуан был самым старшим в монастыре. Он занимал свой
пост более двадцати лет, но подняться выше уже не мог. Он был таким смуглым,
что большинство подозревало: его мусульманская семья приняла христианство
после того, как Толедо был отвоеван у неверных.
У брата Хуана сложились с Франциско особые, почти отеческие отношения.
Франциско выбрал его в свои духовники и всегда отзывался о нем с глубоким
уважением. Во время наиболее тяжелых "приступов" юноши брат Хуан делил с ним
часы безмолвия, и аббат Педро называл их тогда "духовным союзом
невысказанной скорби".
- Лукас, - проговорил брат Хуан, когда я изложил свои мучительные