"Кэтрин Айворс. Ее первая любовь (fb2) " - читать интересную книгу автора (Айворс Кэтрин)

Глава 1 Отъезд из дома. Стив

Своего кузена Фрэнка, который покинул дом восемнадцать лет назад, в день ее появления на свет, Джин не видела никогда. На фотокарточке, завалявшейся в семейном альбоме, — должно быть, Фрэнк о ней забыл, когда, обиженный родственниками, собирал свои вещи, — был запечатлен мужчина тридцати пяти лет с выпученными глазами и светлыми, до плеч патлами. Каким он стал спустя почти два десятилетия, трудно было представить. Мать Джин говорила, что Фрэнк был занудой, а зануда и через сто лет останется занудой.

Но все-таки что-то в нем изменилось, потому что неожиданно от него пришло письмо с приглашением «девочки, которая родилась, когда я уезжал», пожить у него, в большом городе.

— «Девочки»! — фыркала мать. — Он даже не знает ее имени!

— Как он может знать, если сразу уехал! — возразил отец.

— В самом деле, как? — спросила Джин.

Фрэнк сообщал, что работает в ресторане при казино, у него небольшая квартира, но для кузины место найдется и работа тоже, если он пожелает. Свое приглашение он объяснял ей, что, по его мнению, девушке нечего киснуть в провинции.

— Молчал все годы и нате вам — спохватился! — не сдавалась мать. — Что нам известно о нем? Ничегошеньки!

— Он работает в ресторане при казино, — напомнила Джин. Произнося слова «ресторан», «казино», она представляла множество сверкающих огней, громкую музыку и шикарных мужчин, склонившихся над рулеткой.

— В конце концов, — сказал отец, — он не какой-нибудь гангстер или жулик. Он сын моей покойной сестры!

Мать многозначительно усмехнулась, что означало: в этом-то все дело!

— Не знаю, не знаю, — сказала она. — Ты — это относилось к Джин — как хочешь, но я бы не вытерпела его ни минуты!

Джин подумала, что не собирается «терпеть» своего двоюродного брата, потому что не намерена торчать в его «маленькой квартире». Жизнь в большом городе представлялась сплошным праздником, на котором она намеревалась хорошенько повеселиться.

Она сложила в чемодан несколько платьев, и отец отвез ее в джипе, в основном служившем для перевозки ящиков с салатом и клеток с кроликами, на автостанцию и тут же поехал обратно: его любимая кобыла жеребилась, и, хотя был приглашен ветеринар, отец считал свое присутствие обязательным.

Джин не спешила покупать билет. Она подошла к водителю в черной майке с золотой, через всю грудь надписью «Сафари» и, постукивая ногой по колесу автобуса, спросила, не известно ли ему, отчего кривляка Энн в прошлое воскресенье рано ушла с дискотеки? Водитель посмотрел на туфлю с острым каблучком, потом на девушку. Он понимал: этой занозе Джин надо выяснить, продолжает ли он ударять за докторской дочкой или там все лопнуло, как прежде лопнуло у них с Джин.

— А ты далеко собралась? — вместо ответа спросил он.

— Уезжаю к кузену.

— Что-то не слыхал, чтобы у тебя водились кузены!

— Ты много чего не слыхал. Он живет недалеко от Голливуда, работает в казино.

— И сколько лет твоему кузену? — насмешливо спросил он.

— Пятьдесят три… — хотелось назвать цифру поменьше, но правда сама сорвалась с языка.

— Ты едешь подавать ему горшки и ставить горчичники? — Парень засмеялся.

Джин презрительно сощурила серые глаза и отошла прочь.

— Эй, Джин! Я пошутил!.. Ты классная девчонка!..

Она обернулась и помахала рукой.

— Прощай, Дик!

— Ты в самом деле уезжаешь? Мой автобус уходит через десять минут — садись!

— Я поеду на попутке, — сказала Джин и тотчас пожалела о сказанном. Вечно ее подводил язык. Она и не думала добираться автостопом. В автобусе она смогла бы поболтать с Диком. В прошлом году у них была очень короткая любовь, и если бы не эта кривляка Энн… Впрочем, той тоже не удалось пришпилить к себе Дика — так ей и надо! А теперь он кричит: «Ты, Джин, классная девчонка!»

Она обождала, пока автобус отправится в рейс, и пошла по дороге. Чемодан с каждым шагом становился тяжелее, и, пройдя около двух миль, Джин сошла на обочину, выпустила ручку чемодана из онемевших пальцев и уселась на траву.

По шоссе в обе стороны проносились машины, но Джин не обращала на них внимания. Если б не сболтнула этому самовлюбленному шоферишке про попутку, то благополучно ехала бы в салоне с удобными креслами и не таскала чертов чемодан! Надо было послушаться мать, взять спортивную сумку. Но ей, видите ли, понадобился чемодан, потому что в серьезные поездки отправляются с солидным багажом…

Маленький ярко-красный автомобиль каплевидной формы, похожий на божью коровку, растерявшую черные отметины, остановился впритык к бордюру недалеко от Джин. Она подняла глаза. Водитель — молодой мужчина в серой фланелевой рубашке, с коротким рыжим ежиком волос — откинул верх машины, перегнулся через борт и серьезно спросил:

— Кажется, нам по дороге?

Джин присмотрелась повнимательнее. Парень, сидевший за рулем, был слишком велик для малолитражки. Казалось, он залез в игрушечный автомобильчик. Крепкие руки, обнаженные до локтя, обсыпаны веснушками. А лицо чистое. Свел кремом, подумала Джин. Ей вдруг стало смешно и легко.

— Отчего вы решили, что нам по дороге? — спросила она.

— Потому что вы не сели в другие машины, а ждали меня.

— Вы всегда такой: самоуверенный?

— Почти. Поехали?

Не дожидаясь ответа, парень открыл дверцу и ступил на асфальт. Он был в шортах. На его загорелых ногах тоже проступали веснушки.

— А ваша… букашка выдержит двоих? — Джин, щурясь, смотрела на него. Она отлично знала, что мужчинам нравилось, когда она чуть прикрывала ресницами свои огромные глаза.

Симпатяга в серой рубашке оглянулся, словно хотел убедиться, что у машины хватит лошадиных сил довезти обоих, подхватил ее чемодан и отправил в багажник. Когда она села, он включил зажигание и сказал:

— Будем знакомиться: Став.

— Джин…

— Куда мы едем. Джин?

— Куда едете вы, не знаю, а я к двоюродному брату.

— Что вы будете там делать?

— Да уж придумаю что!

Он оценивающе оглядел ее. Она не была красавицей. Но ее очарование — возможно, заслуга молодости и жизнерадостного характера — притягивало мужской взгляд.

— Не сомневаюсь, — сказал он.

— Я тоже.

Она засмеялась. Не тому, что так удачно ответила, а радостному состоянию, которое возникло в ней при появлении этого человека. Ей казалось, что она знает его давно — всю жизнь…

«Божья коровка» оказалась довольно мощной машиной. Она глотала милю за милей, ни разу не чихнув, и проявляла наглость, обгоняя шикарные, сверкающие лаком, длинные, как гусеница, автомобили. Джин тогда вскакивала и махала рукой этим напыщенным придуркам…

Дорога была лилово-серая, расчерченная желтыми разметками. По обе стороны бежали поля, перемежаясь оврагами и невысокими холмами, то приближающимися, то уходящими к горизонту.

— За первым поворотом будет кемпинг, — сказал Стив. — Предлагаю отдохнуть и чего-нибудь выпить.

— А я съем рагу из кролика! — подхватила Джин.

— Вы любите рагу из кролика?

— Очень!.. И мороженое!

— Значит, закажем кролика и мороженое.

Джин удовлетворенно кивнула. У нее были парни, которые объяснялись ей в любви. Но она с ними скучала. Она знала наперед все, что они скажут и что потом попытаются сделать, будто обучались у одного учителя. Может быть, поэтому им врала?

— Стив, откуда у вас эта машина? — спросила она.

— Нравится?

— Смешная. Наверно, дорогая?

— Наверно. Но я купил подержанную.

Доехав до развилки, он свернул к кемпингу. Основное здание с рестораном стояло посреди обширной лужайки. Фасад выходил на солнечную сторону, и на окнах были опущены жалюзи.

Едва они подъехали, к ним подбежал служащий. Стив поручил ему позаботиться о машине и повел Джин в ресторан.

— Вы идете так уверенно, — сказала Джин. — Что, приходилось уже здесь бывать?

— Приходилось.

Они обошли дом. Терраса ресторана с белыми ажурными стульями и такими же столами нависала над бассейном. Густо-голубая вода сверкала на солнце, отражая где-то в глубине небо с застывшим в нем одиноким облаком.

На надувном полосатом матраце посредине бассейна загорала полная женщина. А на берегу в шезлонге сидел, видимо, ее муж, тоже полный, лысый, в просторных синих трусах и соломенной шляпе.

Столики на террасе были свободны, время ланча еще не наступило. Немногочисленные автотуристы, те, что не отправились на прогулку, оставались, видимо, в комнатах домиков, стоящих с трех сторон вокруг лужайки, которая с четвертой стороны заканчивалась высокими деревьями. Сюда не долетали шум и пыль с шоссе. Весь кемпинг с его бассейном, теннисным кортом, зеленой лужайкой и тенистыми деревьями казался оазисом. Он и был оазисом, возведенным в пустынном месте и ухоженным заботливыми руками.

Подошел официант, Стив заказал рагу из кролика. Официант кивнул, хотя, похоже, полагал, что блюдо не соответствует времени, в которое было заказано. Стив прибавил к заказу салаты, легкое вино, и официант удалился.

Джин сияла. Ей здесь нравилось все, главное — сидевший рядом с ней молодой, сильный мужчина с глазами, в которых тоже были… веснушки, Во всяком случае, в его зрачках темнели какие-то точечки…

Официант вернулся и уставил стол бутылками, флаконами и банками с приправами и огромными тарелками с дымящимся рагу. Откупорив вино, он снова удалился. Стив разлил вино и протянул Джин высокую рюмку из тонкого белого стекла. Она улыбнулась, выпила и объявила:

— Я хочу плавать!

— Хорошо.

Он соглашается со всем, что я скажу! — подумала Джин. Сейчас попрошу у него что-нибудь такое… Но не успела придумать, что именно. Стив сказал:

— Поедим, а потом купим тебе купальный костюм.

— У меня есть! — воскликнула она. — В чемодане.

— Отлично. Не возражаешь, если мы задержимся тут немного?

Джин не возражала.

После ланча Стив подошел к стойке администратора и, поговорив с ним, вернулся, помахивая ключами:

— Я снял для нас домик на весь день!

Это был самый крайний домик. Ее чемодан уже стоял в маленькой прихожей. Джин шепотом спросила:

— Тут живет кто-то еще?

— Можешь говорить громко. Здесь, кроме нас, никого нет.

— И эта кухня… и комната… и ванная — наши?

Стив кивнул, подтверждая, что на этот день здесь все принадлежит им.

— Ты богат? — спросила она.

— Я бы не сказал.

— Но это же стоит уйму денег!

— Ты права. Но иногда можно кое-что себе позволить.

Джин нахмурилась.

— Не люблю слова «иногда». Оно означает, что все хорошее — только временно.

— Как и плохое.

— Плохое — пусть!

Стив улыбнулся.

— Но хорошее перестает быть хорошим, если к нему привыкаешь.

— Откуда ты знаешь?

— Когда-нибудь ты сама в этом убедишься. Ценят только то, чего не хватает.

— Ты говоришь так, будто прожил сто лет.

Он пожал плечами.

— Не будем укорачивать хорошее. Надевай свой купальный костюм и пойдем к бассейну.

Стив вышел на небольшую веранду, упирающуюся в высокий куст с мелкими листьями. Деревья, растущие по краю поляны, отделяли территорию кемпинга от пустынного пространства, тянувшегося до горного хребта на горизонте.

Джин переоделась и заглянула на веранду:

— Я готова!

На ней было светло-розовое бикини и, если смотреть издали, она казалась обнаженной. Она знала, что хороша, и ей доставляло удовольствие чувствовать на себе его восхищенный взгляд.

— А ты красивая! — сказал Стив после затянувшегося молчания.

Дома, от родителей и соседей-фермеров. Джин обычно слышала оценку своей внешности, которая ее не устраивала: она не красавица! У нее не идеальные черты и рост не соответствует классическому стандарту — низковата! Но все, однако, соглашались, что в Джин сидит этакая обаятельная чертовщинка. Насчет чертовщинки Джин не возражала. Но усвоила, что «не красавица». Вот почему она не совсем поверила комплименту Стива. Но было приятно. В конце концов, на вкус и цвет… И она небрежно сказала:

— Я знаю… — И пошла впереди Стива, предоставив ему любоваться ею.

Бассейн был пуст. Ни толстой леди, ни ее лысого супруга в соломенной шляпе уже не было. Надувной матрац слегка покачивался, и на нем сидела маленькая, с воробья, птица с синей каймой на сложенных крыльях.

Вода в бассейне была прозрачной до самого дна и приятно прохладной. Джин плыла, не оглядываясь, она не сомневалась, что Стив догонит ее. Он догнал, и они поплыли рядом. Доплыв до матраца, они остановились. Стив положил руку на плавучую опору, спина его поднялась над водой, и Джин рассмеялась.

— У тебя и на спине веснушки!

— Тебе это неприятно?

— Нет, мне нравится! — Она едва не выпалила: мне все нравится в тебе! Однако понимала, что это было бы слишком. Но по ее глазам он прочитал недосказанное и произнес:

— У тебя тоже все о'кей!

— Но у меня нет веснушек!

— Я хотел сказать, что мне нравится в тебе все.

Стив осторожно погладил ее по волосам. Она тоже ухватилась за край матраца, делая вид, что хочет взобраться на него, и пряча лицо от Стива. Но не выдержала, подняла голову:

— Пора есть мороженое…

Они вышли из воды, и солнце мгновенно обсушило их тела… Джин хотела идти на террасу ресторана, но Стив сказал, чтобы она возвращалась в домик.

— Я скажу, чтобы мороженое нам принесли туда.

Он пошептался с официантом. Джин удивилась, что, кроме пожилых супругов, они никого не встретили.

— Подожди до вечера, — все столики будут заняты, — пообещал Стив.

— А мы будем здесь до вечера? — Она пустила в ход проверенный прищур.

— Если ты этого хочешь. — Он пристально смотрел на нее.

Джин ответила беспечно, скрывая смушение:

— Почему бы нет!

Официант принес поднос с вазочками мороженого, бутылку воды, бокалы, составил все на стол в маленькой гостиной и ушел.

Кроме стола в гостиной была пара кресел и телевизор. В спальне стояла огромная широкая кровать. Тень деревьев за окном и опущенные жалюзи создавали прохладу и полумрак.

— Мы уедем… совсем вечером? — спросила Джин.

— Что значит «совсем»? Ты хочешь спросить, уедем ли мы поздно?

— Да.

— Это зависит от тебя.

— А потом расстанемся — и все?

— Что ты имеешь в виду?

— Мы больше никогда не встретимся? — Можем встретиться, если захочешь.

Они говорили осторожно, ощупью пробираясь к тому главному, что их волновало.

— Ты этого хочешь? — спросила Джин.

— Да. А ты?

Она кивнула, и это означало ответ на другой вопрос, который оба подразумевали.

— Иди ко мне! — позвал он.

Джин все еще была в розовом эластичном бикини. Он одним движением разъединил застежку, и она уже не казалась, а на самом деле была обнаженной. Тело ее пахло водой и солнцем, было прохладным и горячим одновременно. Его рука в веснушках, поросшая светлыми мягкими волосками, обняла ее и осторожно, но настойчиво привлекла к себе. Джин уткнулась в грудь Стива. Волосы на его груди щекотали ей нос. Джин чихнула и засмеялась. Стив ладонями приподнял ей подбородок и, наклонившись, стал целовать ее губы…

У Джин уже был короткий роман — так она считала. Если только несколько вечеров после танцев в дискотеке с шофером Диком можно назвать романом. Джин разрешала Дику запускать руки за лифчик не потому, что ей было приятно, — просто фермерские дочки шептались о любовных утехах с такими таинственными недоговоренностями, что любопытство Джин не могло устоять.

Проделывая с Джин то, что он проделывал с другими молодыми фермершами. Дик тяжело и шумно дышал, и это смешило Джин. Дик обижался. Говорил, что этот дурацкий смех сбивает его с настроя. Но Джин так и осталась бесчувственной к его ласкам. Она спокойно пережила окончание романа. Страдать начала, только когда узнала, что после дискотеки Дик уединяется с докторской дочкой…

Сейчас Джин стояла в объятиях Стива, и ей казалось, если Стив разожмет руки, она упадет. Но он продолжал целовать ее, и горячая волна растекалась по ее телу.

Господи! — думала Джин. Пусть так будет всегда! Она произнесла последнее слово вслух. Стив спросил:

— Тебе хорошо?

— Да! Да!.. — нетерпеливо проговорила она. Подумала, что надо спросить, хорошо ли ему с ней, но не спросила. Она это знала…

Потом он пошел в ванную и позвал Джин. Он стоял под душем, подставив лицо под пронизывающие струи. Не открывая глаз, сказал:

— Становись рядом…

Вода лилась на ее счастливое тело. Распущенные волосы намокли и потемнели. Стив языком слизнул капли, текущие по ее груди…

Она первая набросила на себя махровую простыню, висевшую на никелированной подставке, и вернулась в комнату. Когда Стив, уже в халате, вошел к ней. Джин лежала в постели…

— Знаешь, — сказала Джин Стиву примерно час спустя, — я много вру.

— В чем же ты солгала?

— Тебе — ни в чем…

— А кому?

— Всем.

— Зачем?

— Мне нравится, так интересней.

— А почему ты мне не врала?

— Не хотелось…

Джин засмеялась. Стив спросил:

— Чего ты?

— Мои родители уверены, что я уже добралась до кузена.

— А если узнают, как ты им объяснишь?

— Никак. Я ничего не буду объяснять.

Неожиданно раздался телефонный звонок. Джин оглянулась, но аппарата не обнаружила.

— Это мне, — сказал Стив.

— Но кто мог узнать, где ты? — тревожно спросила она.

— По сотовому меня легко найти где угодно.

Он подошел к креслу, на спинку которого была наброшена его рубашка, и достал из кармана мобильный телефон.

— Да!.. Когда?.. Как?.. — Голос его стал напряженным. Он нахмурился и молча слушал. Потом сказал: — Сейчас же!..

Стив постоял, держа в руках трубку. Потом спрятал ее и посмотрел на Джин.

— Что случилось? — спросила та.

— Я должен ехать. Мне надо вернуться.

— Вернуться? Куда?

— Не могу сейчас объяснять, это очень срочно. И очень серьезно, Я договорюсь, чтобы тебя довезли до кузена…

Джин вскочила и принялась поспешно натягивать на себя платье. Затем схватила гребень и начала расчесывать влажные волосы.

— Не торопись, — сказал Стив, — успеем.

— Успеем? — вскричала она. — Ты все подстроил! Специально!

— Что подстроил? О чем ты говоришь? Как я мог подстроить звонок?

— Не звонок. Тебе позвонили, но вовсе не говорили, чтобы ты срочно возвращался, — ты все выдумал!.. «Иногда можно позволить себе», — презрительно повторила она ненавистные ей слова; — А потом сочинить срочное бегство…

— Джин!

— Я не верю тебе! И не трогай меня! Не прикасайся!

— Ладно. Как хочешь. Идем!

— Никуда я с тобой не пойду!

— Хорошо. Сиди здесь.

— Не буду сидеть в этой проклятой комнате!

Она бросала в чемодан свои вещи.

— Сядь! — приказал он.

Она села, пораженная жесткостью его тона…

— Скажи, чему ты не веришь?

— Ты еще спрашиваешь?

— Спрашиваю!

Джин: молчала, сглатывая слезы.

— По-твоему, — сказал Стив, — мне с тобой было так плохо, что я решил немедленно смыться?

— Я не знаю…

— Знаешь!

Она смотрела на него с удивлением и испугом. Только что он во всем с ней соглашался и делал, что бы она ни желала…

Она смахнула слезы и защелкнула на чемодане замок.

— Ты куда?

— К кузену.

— Но ты веришь мне?

— Что тебе нужно срочно уехать? Этому верю.

— А чему не веришь?

Она молчала, будто не слышала вопроса. Он сказал:

— Через три недели я буду недалеко от города, в который ты едешь. Вот адрес. Там небольшая бухта, ты найдешь. На причале от полудня до часу сиди и жди меня. Я буду. Веришь?

Ты сам не веришь, потому что это от тебя уже не зависит, — подумала она.

— Веришь? — настаивал он, и она ответила:

— Верю…

Вот она и солгала ему.