"Чингиз Айтматов. Белое облако Чингисхана (Знамя, 1990, № 8)" - читать интересную книгу автора

сподвигнуло, что-то вдохновило того отчаянного пришельца, не дрогнув,
предстать, как перед львом в пустыне, перед самым грозным и беспощадным
властелином. Был ли то поступок безумца или это был действительно промысел
Неба?
И когда уже все забылось в беге дней проходящих, незадачливый
предсказатель вдруг припомнился Чингисхану - ровно через два года.
Целых два года ушло в империи на подготовку к Западному походу. Позднее
Чингисхан убедился в том, что на его власть обретающем пути неудержимого
расширения пределов империи эти два года были самым деятельным периодом
сбора сил и средств к мировому прорыву, к вожделенной цели его, к захвату
тех земель и краев, овладев которыми, он мог по праву считать себя
Властелином всех Четырех Сторон Света, всех дальних пределов мира, куда
только способна была докатиться волна его несокрушимой конницы. К этой
параноической идее, к неотвратимой жажде всевладычества и всемогущества
сводилась в итоге жесточайшая суть степного властелина, его историческое
предназначение. И потому вся жизнь его империи - всех подвластных улусов
на огромных азиатских просторах, всего разноплеменного населения,
усмирившегося под единой твердой рукой, всех имущих и обездоленных во всех
городах и кочевьях и в конечном счете каждого человека, кем бы он ни был и
чем бы он ни занимался, была целиком подчинена этой ненасытной вовеки,
дьявольской страсти - все новых и новых завоеваний, все новых и новых
покорений земель и народов. И потому поголовно все были заняты единым
служением, все подчинялись единому замыслу - наращивания, накопления,
совершенствования военной силы Чингисхана. И все, что можно было добыть из
недр и изготовить для вооружения, вся живая, созидающая деятельность
обращались на потребу нашествия, могучего рывка Чингисхана в Европу, к ее
сказочно богатейшим городам, где каждого воина ждала обильная добыча, к ее
густо-зеленым лесам и лугам с травостоем по брюхо лошади, где кумыс
потечет рекой; отрада власти над миром коснется каждого, кто пойдет в
поход под изрыгающими пламя драконовыми знаменами Чингисхана, и каждый
усладится победой, как женщиной, заключающей в лоне своем высшую сладость.
Идти, побеждать и покорять земли повелевал великий хаган, и тому
предстояло быть....
Чингисхан был в высшей степени человеком дела, расчетливым и прозорливым.
Готовясь к вторжению в Европу, он прикинул, предусмотрел все до мелочей.
Через верных лазутчиков и перебежчиков, через купцов и пилигримов, через
странствующих дервишей, через деловых китайцев, уйгуров, арабов и персов
выведал все, что следовало знать для продвижения огромных воинских масс, -
все наиболее удобные пути и переправы. Им были учтены нравы и обычаи,
религии и занятия жителей тех мест, куда двигались его войска. Писать он
не умел, и все это приходилось держать в уме, соотнося пользу и вред
всего, что ждало его в походе. Только так могла быть достигнута
слаженность в деле и, самое главное, неукоснительная, железная дисциплина,
только так можно было рассчитывать на успех. Чингисхан не допускал никаких
послаблений - никто и ничто не должны были быть помехой главной его цели -
завоеванию Европы.
Именно тогда, продумывая свою стратегию, Чингисхан пришел к
беспрецедентному в веках повелению - запрету деторождения в народе-армии.
Дело в том, что жены и малые дети боевых конников обычно следовали за
войском в семейных обозах, кочуя с армией с места на место. Традиция эта