"Чингиз Айтматов. Белое облако Чингисхана (Знамя, 1990, № 8)" - читать интересную книгу автора

Чингиз Айтматов


БЕЛОЕ ОБЛАКО ЧИНГИСХАНА


ПОВЕСТЬ К РОМАНУ



Читателю предлагается повесть к роману. Что это - новый жанр? Разумеется,
жанра такого не бывает. Но если допустить, что в жизни всякое случается,
то имеется в виду повесть к роману "И дольше века длится день",
опубликованному в "Новом мире" девять лет тому назад. Не стану
рассказывать, почему этого текста не было в первоначальном варианте в пору
идеологического диктата, когда всевидящие цензоры и разного рода "мнения
сверху" решали участь произведения в административном порядке. Нередко
приходилось ради прохождения книги "в целом" соглашаться на наименьшее из
зол, чтобы, образно говоря, не перегрузить корабль, идущий к читательским
берегам в жестокий шторм.
Далеко не всегда удавалось "допеть недопетую песню". Но вот такая
возможность представилась. И я предлагаю журналу эту часть моего старого
"нового" романа. Должен сказать, что в повести использовано одно из устных
преданий кочевья о Чингисхане, миф, мало соотносимый с исторической
действительностью, но много говорящий о народной памяти...

Чингиз АЙТМАТОВ



Поезда в этих краях шли с запада на восток и с востока на запад...
Пробиваясь сквозь белую летучую мглу, беспрестанно вздымаемую ветрами с
холодных сарозекских равнин, машинистам проходящих поездов в те метельные
февральские ночи стоило немало усилий разглядеть среди снежных заносов в
степи полустанок Боранлы-Буранный. Объятые клубящимися вихрями, ночные
поезда приходили и уходили во мгле, как в беспокойном, тревожном
сновидении...
В такие ночи, казалось, мир зарождался заново из первозданного хаоса -
сокрытые стужей собственного дыхания, сарозекские степи походили на дымный
океан, возникающий в кромешном борении тьмы и света...
И в том великом пустынном пространстве каждую ночь, не угасая до утра,
светилось одно окошко на полустанке, точно там, за этим окном, горько
маялась некая душа, точно там кто-то тяжко болел, не находя себе места,
или страдал от жестокой бессонницы. То было окошко пристанционного барака,
в котором жила семья Абуталипа Куттыбаева. Это они, его жена и дети, ждали
его каждый день, не гася света на ночь, и среди ночи Зарипа несколько раз
подрезала нагоравший фитиль в лампе. И всякий раз при заново разгоравшемся
огне она невольно останавливала взгляд на спящих детях - двое черноголовых
мальчишек спали, как пара щенят. И ее знобило под нательной рубашкой от
холода, и, сомкнув руки на груди, сжимаясь в комок, страшилась она, глядя