"Игорь Акимов. Легенда о малом гарнизоне (вт.название "Дот")" - читать интересную книгу автора

пропускает. Ищет шансы, хочет их считать. А их нет!.. Что тут
будешь делать? Если б дело касалось его одного, а то ведь
сотни жизней...
Но не всех нужно подталкивать, не каждому нужен приказ.
Кто поотчаянней да побезоглядней, как почуяли случай да как
увидали - вот они, убитые немцы, лежат, и рядом - одна
короткая перебежка! - их карабины валяются - заряженные,
полуавтоматические, с хорошим боем. Эхма! Где наша не
пропадала! - двум смертям не бывать... Бросились к оружию. И
сразу же бой разбился на несколько поединков. Пули визжат,
торопятся, обгоняют одна другую. Уцелевшие немцы лежат удобно,
как на стрельбище: ноги для устойчивости разбросаны, локтями
прочно в землю упираются и ведь стараются целиться, да разве
совладаешь с нервами? - пляшут в руках карабины, пули рвут
воздух. И у красноармейцев не лучше; эти и не хоронятся вовсе,
кто как пристроился, так и шпарят выстрел за выстрелом, почти
не целясь, словно задались поскорее пожечь все патроны. Один
красноармеец уж как неудачно сидит - просто сидит на земле, и
каждый выстрел почти опрокидывал его, но ему даже в голову не
приходит завалиться набок и лечь поудобней: времени нет, и
мысль (даже не мысль, потому что он сейчас не думает, он
только стреляет, вся жизнь его в этой обойме) у него одна: вон
того, конопатого, с железными зубами, с кольцом, с родинкой
под левым глазом - убить, убить, убить...
И еще несколько пленных сорвались - чуть ли не из передней
шеренги, - скопом навалились на головного, стрелявшего с
колена немца. Но этим сразу не повезло: через колонну мягко
перелетела, почти спланировала граната с длинной деревянной
ручкой, и рыжая вспышка расшвыряла тела храбрецов.
Смять оставшихся конвоиров просто. Но дальше, дальше что?
Что делать потом, куда отходить, когда они останутся одни
посреди этого гладкого поля, почти безоружные, если из рощи,
что впереди, уже бегут автоматчики, разворачиваясь в цепь,
веселые и решительные автоматчики, которые еще не были в бою,
не были под обстрелом ни вчера, ни сегодня, у которых еще
никого не убило, и они предвкушают этот бой, предвкушают, как
в ста метрах от колонны откроют огонь, будут идти в полный
рост и поливать свинцовыми веерами: в каждой руке по автомату,
их рукояти защелкнуты в гнездах на животе, - бо-по-по-по - с
обеих рук, только и работы, что нажимай на спусковые крючки да
вовремя меняй опустевшие магазины, шагая в полный рост по
выщипанной траве залитого солнцем выгона. Ах, как прекрасна
жизнь, когда знаешь, что ты силен и бессмертен, что ты шагаешь
к победе, идешь, чтобы пролить кровь жалкого врага, много
крови, тяжелый дух которой уже бьет в твою голову, в мозг,
через ноздри - тяжелый и сладкий дух. Эта темная лента
взбунтовавшихся рабов - она обречена. Им некуда бежать. Слева
и справа - поле, там их перехватят мотоциклисты. Сзади у них
дорога, по которой идут и идут машины, не так просто ее
пересечь; а если даже и прорвутся - орешник на той стороне не