"Игорь Акимов. Баллада об ушедших на задание (про войну)" - читать интересную книгу автора

ясность. Скажем, закон витка спирали - это просто и ясно. И синусоида,
которая описывает каждый день человеческой жизни, и каждый год его, и
всю жизнь вообще, и каждый отдельный поступок. А законы механики,
например: действие всегда равно противодействию. Прекрасно!
А может быть, разгадка еще проще? Что, если она в самом лице
Масюры: таком обычном, таком заурядном, что мимо пройдешь - и не
заметишь.
Алексей Иннокентьевич был бы рад принять и эту версию - как и любую
другую, - при условии, что она удовлетворила бы его. Да вот беда: она
не находила в нем отзвука. Он прислушивался к себе... "Нет, не то! Я
все-таки где-то видел именно его, Масюру!.."
Тогда он стал вспоминать, не было ли у него такого же ощущения на
фронте. "Было, - сказал он себе. - Но почему уже тогда это тебя не
встревожило? Не придал значения. Наверное, что-то промелькнуло тенью,
еле уловимое, тут бы и сделать стойку... Но это не всегда получается.
Сколько он учил себя следить за собой, за своей реакцией на людей, на
события, на информацию; прислушиваться к себе, к интуиции, которая
незримыми путями могла вдруг соединить вещи невероятно далекие. Но это
следовало ловить в первое же мгновение, пока эта паутинка не только
жива, но и ярка и убедительна. Именно в первое мгновение, потому что в
следующее вступал в действие ум; он немедленно начинал анализировать,
препарировать - и уже через минуту от паутинки ничего не оставалось.
"Я так и не научился верить себе, - думал он. - Факты, только
факты".
"Предположим, во время наших бесед в кабинете это чувство уже
сидело во мне, - рассуждал он. - Где я видел его раньше? На аэродроме,
когда встречал "Дуглас" из немецкого тыла? Еще раньше - на фотографии
в документах, пришедших из бригады имени Олексы Довбуша?.. Тебе
что-нибудь сказала та фотография?.."
Ему даже напрягаться не пришлось. Нет, решительно сказал он. Ни
тогда, ни позже. Если бы у тебя появилось такое подозрение - хоть
чуть-чуть, хоть на миг, - Масюра никогда не прошел бы мимо тебя в
спецшколу. Значит?..
Значит, узнавание, если только оно было, если только это не
мистика, произошло только сейчас, сегодня, когда увидел, а точнее
говоря, насмотрелся на фотографии Масюры.
Да, тут не исключено самовнушение. Еще бы! Его подозревают, и я об
этом знаю, я уже привык к этой мысли. Ищут подтверждения знания им
Гамбурга, а я провел там столько времени, и я уже думаю: не там ли мы
встречались? Не слишком ли поспешно, Алексей Иннокентьевич, ты перевел
этого человека из категории подозреваемых в обвиняемые?
Малахов допил холодный чай, заварил прямо в кружке свежего.
"Добросовестно сделано, - в который уже раз подумал он. - Не абы
как - на широкую пленку, микрозернистую; и телевик у этого мастера
хорош, вон как детали прорисовывает!"
Между прочим, эти фотографии отличались от первых трех тем, что на
них были ясно видны шрамы на лице Масюры. Шрамы не уродовали Масюру,
зато придавали ему мужественности. Он их получил год назад, еще в
гологорском отряде, когда они наскочили на жандармскую засаду. Как
потом рассказывал Масюра, впечатление было такое, словно граната