Глава 7

Как- то утром на следующей неделе Корделия в компании Эйрела и Петра завтракала в малой гостиной, выходящей на внутренний садик. Эйрел обратился к прислуживающему им графскому лакею:

- Не найдете мне лейтенанта Куделку? И передайте, чтобы он принес мне повестку дел на сегодня, которую мы ранее обсуждали.

- Э-э, наверное, вы не слышали, милорд? - пробормотал слуга. Корделии показалось, что его глаза так и обшаривают комнату в поисках пути к отступлению.

- Слышал что? Мы только что спустились.

- Сегодня утром лейтенант Куделка в госпитале.

- В госпитале? Боже правый, почему мне не доложили немедленно? Что случилось?

- Коммандер Иллиан должен вот-вот доставить полный отчет, милорд. И начальник охраны решил, что дело подождет до его прибытия.

На физиономии Форкосигана раздражение боролось с тревогой. - В каком он состоянии? Это не… запоздалое осложнение после контузии от акустической гранаты, нет? Что с ним произошло?

- Его избили, милорд, - брякнул слуга.

Форкосиган резко выпрямился, зашипев сквозь зубы. На его челюсти заходил желвак. - Вызовите сюда начальника охраны, - прорычал он.

Лакей моментально испарился. Форкосиган ждал, нетерпеливо и нервно постукивая ложечкой по столу. Он встретился с перепуганным взглядом Корделии и выдавил едва заметную неискреннюю улыбку, стараясь ее успокоить. Даже граф сейчас выглядел изумленным.

- Кому могло прийти в голову избить Ку? - недоумевала Корделия. - Это мерзко. Он же не способен по-настоящему сопротивляться.

Форкосиган покачал головой. - Видимо, кто-то искал себе легкую жертву. Мы это выясним. Ох, выясним…

Появился начальник охраны в зеленом СБшном мундире, вытянулся по стойке смирно. - Сэр?

- На будущее, и передайте это другим: когда что-либо непредвиденное происходит с кем-то из моих ближайших сотрудников, я желаю узнавать об этом немедленно. Ясно?

- Так точно, сэр. Когда до нас дошли известия, было уже довольно поздно, сэр. И к тому времени мы уже точно знали, что оба остались живы. Коммандер Иллиан сказал, что мне не стоит вас будить, сэр.

- Понятно. - Форкосиган потер лицо. - Оба?

- Лейтенант Куделка и сержант Ботари, сэр.

- Они что, подрались? - переспросила уже до крайности встревоженная Корделия.

- Да… Ох, то есть, нет; не друг с другом, миледи. На них напали.

Форкосиган помрачнел. - Лучше начните с самого начала.

- Слушаюсь, сэр. Гм. Лейтенант Куделка и сержант Ботари вчера вечером пошли в город. В гражданском. Вглубь района старого караван-сарая.

- Боже, зачем?

- Гм. - Начальник охраны неуверенно покосился на Корделию. - Я полагаю, развлекаться, сэр.

- Развлекаться?

- Да, сэр. Сержант Ботари ходит туда примерно раз в месяц, когда у него день увольнения и милорд граф в городе. Похоже, это место он навещает уже не первый год.

- В караван-сарае? - недоверчиво переспросил граф Петр.

- Гм. - Начальник охраны воззрился на лакея в поисках поддержки.

- Сержант Ботари не слишком разборчив в выборе развлечений, сэр, - с неловкостью вставил тот.

- Похоже на то! - фыркнул Петр.

Корделия вопросительно подняла брови, глядя на мужа.

- Это совсем скверное место, - объяснил Форкосиган. - Я бы туда не пошел без охранника за спиной. А ночью - и двоих. И надел бы мундир, хотя без знаков различия… но по-моему, Ботари там вырос, и, должно быть, его глазам этот район предстает в ином свете.

- А чем он такой скверный?

- Там царит крайняя нищета. Во времена Изоляции караван-сарай был центром города, но с тех пор он не подвергся никакой реконструкции. Водопровод лишь кое-где, нет электричества, повсюду отбросы…

- Человеческие, по большей части, - желчно добавил Петр.

- Нищета? - не могла взять в толк Корделия. - И нет электричества? А как они тогда подсоединяются к комм-сети?

- Никак, конечно; ее там нет, - ответил Форкосиган.

- А как они учатся?

- Они не учатся.

Корделия изумилась - Не пойму. Но как они тогда находят работу?

- Кое-кому удается вырваться на Службу. А остальные живут за счет друг друга. - Форкосиган посмотрел на нее с беспокойством. - Что, на Колонии Бета нет бедности?

- Бедности? Ну, у одних людей денег больше, чем у других, конечно, но… нет комм-пультов?

Форкосиган забыл про расспросы и изумленно переспросил: - Не иметь комма - самый низкий уровень жизни, который ты можешь себе представить?

- Первая статья конституции. 'Доступ к информации не может быть ограничен'.

- Корделия… этим людям едва доступна пища, одежда и кров. У них есть какие-то лохмотья и кухонная утварь, и они ютятся в домах, которые экономически невыгодно ни сносить, ни ремонтировать, так что там ветер свищет сквозь трещины в стенах.

- И нет кондиционеров?

- Хуже, что зимой нечем согреться.

- Уж наверное. У вас тут и лета настоящего не бывает. А как они вызывают врача, если заболели или ранены?

- Какого врача? - Форкосиган еще больше помрачнел. - Если они больны, то либо выздоравливают, либо умирают.

- Умирают, если нам повезет, - пробормотал граф. - Паразиты, отребье.

- Вы это всерьез. - Она переводила взгляд с одного Форкосигана на другого. - Это же ужасно… подумайте, сколько талантов вы теряете таким путем!

- Не думаю, что мы теряем кого-то ценного, это же караван-сарай, - сухо заметил Петр.

- А почему нет? У них тот же генный набор, что и у вас, - указала Корделия на очевидную, с ее точки зрения, вещь.

Граф чопорно выпрямился. - Дорогая моя девочка, ну, конечно же, нет! Наша семья - это форы в девятом поколении.

Корделия подняла брови. - Откуда вам знать, если генетический анализ у вас применяется только последние восемьдесят лет?

На лице и начальника охраны, и лакея появилось одинаковое особо чопорное выражение. Лакей еще и губу прикусил.

- Кроме того, - рассудительно добавила она, - если вы, форы, в прошлом гуляли на стороне хоть наполовину так бурно, как это подразумевается во всех читанных мною историях, то процентов девяносто населения уже несет в себе форскую кровь. Кто знает, что у вас за родственники по мужской линии?

Форкосиган рассеянно прикусил край салфетки. Глаза его прищурились в смехе, но в остальном выражение лица было точь-в-точь, как у лакея. - Корделия, нельзя прямо так за завтраком заявлять, что мои предки были незаконнорожденными. На Барраяре это - смертельное оскорбление.

"А где это заявлять можно?" - А-а. Наверное, я никогда этого не пойму. Ну, неважно. Вернемся к Куделке и Ботари.

- Именно. Продолжайте, дежурный.

- Да, сэр. Ну, сэр, мне сказали, что они оттуда возвращались примерно в час ночи и наткнулись на банду местных хулиганов. Лейтенант Куделка был слишком хорошо одет, а тут еще его походка и трость… в общем, он привлек их внимание, подробностей я не знаю, но сегодня утром доложили о четверых погибших и троих в госпитале, это не считая тех, кому удалось уйти.

Форкосиган еле слышно присвистнул сквозь зубы. - Какие повреждения у Ботари и Куделки?

- Они… у меня еще не официального рапорта, только слухи.

- Ну, говорите.

Офицер нервно сглотнул. - У сержанта Ботари сломана рука, несколько ребер, внутренние повреждения и контузия. У лейтенанта Куделки переломы обеих ног и множество, э-э, ожогов от шокера, - договорил он совсем тихо.

- Что?!

- Очевидно - я так слышал - у нападавших была пара высоковольтных шоковых дубинок, и они обнаружили, что шокер вызывает… некие любопытные эффекты в его имплантированных нервах. Когда ему сломали обе ноги, то еще некоторое время его… обрабатывали. Вот почему люди коммандера Иллиана их схватили. Нападавшие не смылись вовремя.

Корделия отодвинула тарелку. Ее трясло.

- Слухи, да? Что ж. Свободны. И проследите, чтобы коммандер Иллиан явился ко мне немедленно, как прибудет. - Выражение на лице Форкосигана было задумчивым и мрачным.

Для графа настал момент горького торжества. - Паразиты! - с нажимом заявил он. - Пора их оттуда выжечь.

Форкосиган вздохнул. - Войну легче начать, чем закончить. Не сегодня, сэр.

Иллиан присоединился к Форкосигану через час, в библиотеке, чтобы доложиться тому устно и неофициально. Корделия последовала за ними, села и приготовилась слушать.

- Уверена, что ты хочешь это слышать? - спросил Форкосиган тихо.

Она покачала головой. - После тебя они двое - мои самые близкие друзья. Лучше я буду знать, чем гадать.

Краткое изложение из уст начальника охраны оказалось приемлемо точным, но Иллиан, уже поговоривший с Куделкой и Ботари в Имперском госпитале, добавил к рапорту множество подробностей в совершенно откровенных терминах. Его мальчишеская физиономия этим утром выглядела необычно старой.

- Очевидно, вашему секретарю безумно захотелось женщину, - начал он. - Почему он выбрал в качестве местного гида именно Ботари, я понятия не имею.

- Нас только трое выживших с "Генерала Форкрафта", - объяснил Форкосиган. - И это связывает. Хотя Ку с Ботари всегда превосходно ладили. Может, он будит в Ботари подсознательные отцовские инстинкты. Ку очень чистый, порядочный мальчик… только не говорите ему, что я это сказал, он примет за оскорбление. Всегда отрадно видеть, что такие люди есть на свете. Хотя лучше бы он пришел за советом ко мне.

- Ну, Ботари сделал все что мог, - заметил Иллиан. - Отвел его в этот темный притон… хотя я понимаю, что с точки зрения Ботари там масса преимуществ. Дешево, быстро и никто с тобою не заговаривает. И далеко от мест, прежде излюбленных адмиралом Форратьером. Никаких неприятных ассоциаций. И жесткий распорядок. Если верить Ку, у Ботари там есть постоянная женщина, и она почти так же страшна, как и сам сержант. Но Ботари она, похоже, по вкусу, потому что никогда не поднимает шума. М-да, что-то мне не хочется думать на эту тему. А вот Ку с выбором не повезло. Дамочка привела его просто в ужас. Ботари говорит, он заказал для него самую лучшую девочку - какую девочку, бабу! - но Ку-то надо было совсем не это. Ку все пытался завести с нею вежливую беседу и отбиться от всяческих экзотических удовольствий для пресыщенных клиентов, о каких он раньше и не слыхивал. Наконец, он сдался и сбежал вниз, где Ботари к тому времени уже успел хорошо нагрузиться. Обычно-то он выпивает одну рюмку и уходит. Тут у Ку, Ботари и этой шлюхи случился спор из-за денег: она утверждала, что потратила на него столько времени, сколько хватило бы на четверых клиентов, и все равно - большинство подробностей не войдет в официальный отчет, ладно? - у него так и не встало. Ку отдал ей часть затребованной суммы (Ботари до сих пор ворчит, что слишком много, хотя говорить ему пока трудновато), - и они оттуда убрались, но время потеряли.

- Первый вопрос, приходящий в голову, - вмешался лорд Форкосиган, - не заказали ли нападение хозяева этого заведения?

- Насколько я могу судить, нет. Как только мы нашли Ку с Ботари, я приказал оцепить район и допросить всех под фаст-пентой. Напугал их до того, что они в штаны наложили. Они там крутили темные делишки с муниципальными стражниками графа Форбонна - там и подкуп, и шантаж, кто кого - не разберешь. Мы добыли массу информации по мелким преступлениям, но ни одно из них не представляет для нас ни малейшего интереса; кстати, мне передать эти сведения Страже?

- Хм. Если они непричастны к нападению, зарегистрируйте и уберите подальше. Возможно, в один прекрасный день Ботари захочет туда вернуться. Они поняли, почему их допрашивают?

- Разумеется, нет! Я слежу за тем, чтобы мои люди работали чисто. Наше дело собирать информацию, а не распространять ее.

- Мои извинения, коммандер. Я должен был сам догадаться. Давайте дальше.

- Итак, Ку и Ботари ушли из этого заведения примерно в час ночи, пешком, и ошиблись дорогой. Ботари по этому поводу ужасно злится. Считает, это его вина, он был слишком пьян. И он, и Куделка говорят, что заметили какое-то шевеление в темноте минут за десять до нападения. Видимо, их выслеживали до того момента, как они вышли в переулок с высокими домами по обе стороны; тут они обнаружили, что перед ними шестеро, и сзади - столько же. Ботари вытащил парализатор и подстрелил троих, прежде чем на него кинулись. Этой ночью кто-то там разжился хорошим армейским парализатором. У Ку с собой была только трость-клинок. Сперва они накинулись на Ботари. Он уложил еще двоих, потом у него отняли парализатор. Парализовали его самого и принялись избивать, намереваясь забить до смерти. Ку сперва пользовался своей тростью как дубинкой, но в этот момент сбросил ножны. Теперь он говорит, что жалеет об этом: все завопили "Фор!", и дела пошли действительно скверно. Он проткнул двоих, но тут кто-то разрядил в клинок электрошокер, и руку Ку свело конвульсиями. Тогда пятеро оставшихся повалили его и сломали ему обе ноги, в коленях. Ку попросил меня сказать вам, что это было не так больно, как звучит по рассказу. Говорит, к тому времени многие нервные контуры были разрушены, и он почти ничего не чувствовал. Не знаю, правду ли он говорит.

- С Ку этого никогда не скажешь точно, - серьезно заметил Форкосиган. - Он так долго скрывал боль, что привычка эта стала у него второй натурой. Дальше.

- Теперь мне надо вернуться немного назад. К Ку был приставлен мой человек, он последовал в караван-сарай за ними. Но, похоже, он был не очень хорошо знаком с этим районом, да и одет был неудачно: Ку заказал на этот вечер два билета на мюзикл, и еще за три часа до полуночи мы были уверены, что он туда пойдет. Итак, мой человек вошел в караван-сарай - и пропал; он доложился после первого часа, но еще через час на связь не вышел. Я об этом узнал сегодня утром. Был он убит? Похищен? Ограблен, изнасилован? Был ли он подсадной уткой, двойным агентом? Мы ничего не можем сказать, пока не найдем его или хотя бы его тело. Полчаса спустя после того, как агент не отметился, мои люди послали на место другого агента. Тот был занят поисками первого, и Ку на целых три чертовых часа остался без прикрытия, пока не заступил на смену мой ночной заместитель, который и разобрался в ситуации. К счастью, почти все это время Ку провел в борделе Ботари. Мой заместитель, которого я должен особо отметить, дал полевому агенту новый приказ и поднял в воздух патруль в полной готовности. Так что когда мой агент наткнулся на эту отвратительную сцену, он сумел моментально посадить там флаер с полудюжиной крепких ребят в форме, и они положили конец веселью. История с шокером - скверная, но могло обернуться и хуже. Нападавшим явно недоставало изобретательности в подходе к вопросу, каковую мог проявить в схожей ситуации, скажем, покойный адмирал Форратьер. А может, им просто не хватило времени.

- Слава богу, - пробормотал Форкосиган. - Погибшие?

- Двое - работа Ботари (чистый удар), один - Ку: горло перерезано, - а один, боюсь, на моем счету. У парня случился анафилактический шок из-за аллергической реакции на фаст-пенту. Мы отвезли его в Имперский Госпиталь, но и там его не спасли. Мне это не нравится. Сейчас делают вскрытие, чтобы выяснить, была эта аллергия природной или поставленной искусственно, как защита против допроса.

- А что за банда?

- Судя по всему, совершенно нормальное - если этот термин вообще применим, - для тамошних мест общество взаимопомощи. Если верить словам выживших, они решили напасть на Ку потому, что тот 'забавно шел'. Прелестно. Хотя Ботари, прямо скажем, тоже двигался не по прямой. За мертвых не скажу, но ни один из захваченных не работает ни на кого, кроме самих себя. Я лично руководил допросами и могу в этом поклясться. Они были в шоке от того, что попали в поле зрения Имперской СБ

- Что-то еще? - спросил Форкосиган.

Иллиан зевнул, прикрывшись ладонью, и извинился. - Ночь была долгой. Мой ночной заместитель поднял меня с постели сразу после полуночи. Хороший человек, неплохо соображает. Нет, тайн в этом деле я не вижу, разве что, зачем Ку туда вообще пошел. Он начал темнить и попросил обезболивающее, стоило нам перейти к этой теме. Надеюсь, вы сможете дать мне хоть намек и облегчить тем самым мою паранойю. Подозревая Ку, я настолько запутываюсь, что способен себе шею вывихнуть. - Он снова зевнул.

- Я могу, - сказала Корделия, - но это - чтобы успокоить вашу паранойю, а не для отчета, хорошо?

Иллиан кивнул.

- Подозреваю, что он влюбился. В конце концов, зачем проверять что-то, пока ты не собираешься этим чем-то воспользоваться? К несчастью, проверка обернулась сплошными неприятностями. Полагаю, теперь какое-то время он будет подавлен и весьма обидчив.

Форкосиган понимающе кивнул.

- А вы не знаете, в кого? - автоматически уточнил Иллиан.

- Знаю, но не думаю, что это вас касается. Особенно пока ничего не решено.

Иллиан пожал плечами в знак согласия и отправился на розыски последней из своих заблудших овец - того человека, кого первым поставили следить за Куделкой.

Сержант Ботари вернулся в особняк, хотя еще не на службу, пять дней спустя; его сломанная рука лежала в пластиковой шине. Саам он ничего об этом жестоком деле не рассказывал, а любопытствующих и лезущих с вопросами обескураживал кислым выражением лица и недружелюбным ворчанием.

Друшнякова вопросов не задавала и замечаний никаких не делала. Но Корделия то и дело видела, как та не сводит взгляда с пустого комм-пульта в библиотеке, за которым обычно работал в особняке Форкосиганов Куделка. Этот пульт был соединен дважды кодированными каналами с Императорским дворцом и Генштабом. Интересно подумала Корделия, много ли подробностей того ночного происшествия, ядовитых, как свинец, просочилось к Дру?

В следующий месяц к своим обязанностям, хоть и не в полном объеме, вернулся лейтенант Куделка, с виду совершенно жизнерадостный и не удрученный свалившимися на него испытаниями. Однако на свой лад он был не менее непроницаем, чем Ботари. Расспрашивать сержанта было все равно, что разговаривать со стеной. А Куделку - как будто задавать вопросы бегущему ручью: журчание слов и пузырьки шуток и анекдотов незаметно уводили разговор в сторону от изначальной темы. Корделия отвечала на эту жизнерадостность с машинальной учтивостью, подыгрывая очевидному желанию Ку касаться недавнего происшествия сколь можно меньше. В душе она питала куда большие сомнения.

Ее собственное настроение оставляло желать лучшего. Воображение снова и снова возвращало ее к шестинедельной давности страху, воскрешая в памяти случай, чуть было не отнявший у нее мужа. Она бывала совершенно спокойна лишь тогда, когда Эйрел был рядом, а ему приходилось отсутствовать все больше и больше. В Имперском Генштабе что-то заваривалось: Эйрел четырежды уезжал на всю ночь, а один раз улетел, не взяв ее с собой, куда-то за пределы столицы; что-то с инспекцией армейских дел, о которой он не распространялся ей потом и откуда вернулся весь белый от усталости. Он уходил и приходил в неурочное время. Поток армейских рассказов и политических сплетен, которыми он прежде пытался развлечь жену перед сном или за едой, пересох, сменившись необщительным молчанием, и все же ее общество было ему по-прежнему необходимо.

Куда она денется, если его не станет? Беременная вдова, без семьи и друзей, вынашивающая дитя, на котором уже сконцентрировалась вся династическая паранойя, в наследство которому достались жестокость и насилие… Сможет ли она покинуть планету? А если сможете, то куда отправится? Примет ли ее обратно Колония Бета?

Даже осенний дождь и сочная, еще не опавшая зелень городских парков перестали ее радовать. Ох, вот бы вдохнуть по-настоящему сухой пустынный воздух со знакомым щелочным привкусом, увидеть эти бесконечные ровные просторы… Узнает ли ее сын когда-нибудь, что такое настоящая пустыня? Здесь горизонт загромождали деревья и здания; порой ей казалось, что они смыкаются вокруг нее, будто огромные стены. А в самые плохие дни эти стены словно нависали над ней.

Одним дождливым днем она забилась в библиотеку и свернулась калачиком на старинном диване с высокой спинкой, в третий раз вчитываясь в одну и ту же страницу из старинной книги со здешних полок. Книга была реликтом печатного искусства времен Изоляции; написана она была на английском, но он передавался некоей мутировавшей вариацией кириллицы, в сорок шесть символов; в ту пору этот алфавит был общим для всех языков Барраяра. Но сегодня у Корделии в голове была такая каша, что она была не в силах понять написанное. Она выключила свет, чтобы глаза несколько минут отдохнули.

Кто- то зашел в библиотеку. С облегчением Корделия поняла, что это лейтенант Куделка. Он уселся, осторожно и скованно, за комм-пульт. "Не буду ему мешать; у него хотя бы настоящая работа, не то, что у меня", подумала Корделия. Она не вернулась к своей книге, но присутствие Куделки ее успокаивало.

Ку работал за пультом всего минуту-другую, потом со вздохом выключил машину и рассеянно уставился на пустой сейчас резной камин, в самом центре стены; Корделию он так и не заметил. "Не одной мне не удается сосредоточиться". Может, это все странная пасмурная погода виновата, что вгоняет людей в такую депрессию…

Куделка взял в руки шпагу и провел рукой по гладкой поверхности ножен. Затем он отщелкнул ножны с клинка, крепко их придерживая и отпуская пружину медленно, без звука. Он взглянул вдоль сверкающего лезвия, которое словно излучало собственный свет в этой полутемной комнате, повернул, будто любуясь узором на металле и тонкой работой. Потом развернул острием к своему левому плечу и рукоятью от себя. Ку взялся за лезвие, подложив под ладонь носовой платок, и совсем легонько его прижал к шее, сбоку, там где проходит сонная артерия. Лицо его было сейчас отрешенным и задумчивым, а пальцы сжимали клинок нежно, словно любя. Внезапно его рука напряглась.

У Корделии вырвался судорожный вздох; Куделка вздрогнул и очнулся от своей задумчивости. Только сейчас он заметил Корделию; он стиснул губы и густо покраснел, опуская клинок. На шее у него осталась белая полоска надсеченной кожи - словно ожерелье с рубиновыми капельками крови.

- Я… не видел вас, миледи, - хрипло проговорил он. - Я… вы не думайте. Я просто дурачился, вы же видите.

В молчании они уставились друг на друга. И тут у Корделии против воли вырвалось: - Ненавижу это место! Мне все время страшно.

Она уткнулась лицом в высокую спинку дивана и, к собственному ужасу, расплакалась. "Прекрати! Перед кем угодно, только не перед Ку! У него хватает настоящих проблем, чтобы ты еще вываливала на него свои, воображаемые". Но она никак не могла остановиться.

Ку поднялся и с перепуганным видом прохромал к ее диванчику. Неуверенно присел рядом.

- Гм, - заговорил он. - Не плачьте, миледи. Правда, я только дурачился. - Он неловко погладил ее по плечу.

- Чушь, - выдавила она. - Знаешь, как ты меня перепугал? - Она импульсивно передвинулась, уткнувшись залитым слезами лицом не в холодный шелк обивки, но в его теплое плечо, в шершавую ткань зеленого мундира. И это подвигло Ку на ответную искренность.

- Вы даже не представляете, - зашептал он яростно. - Они меня жалеют, понимаете? Даже он жалеет. - Ку резко дернул головой; "он" - находящийся где-то там Форкосиган. - Это в сто раз хуже издевок. И так будет всегда.

Корделия покачала головой, но ничего не ответила перед лицом этой несомненной истины.

- Я тоже ненавижу этот мир, - продолжал Куделка. - Так же, как он ненавидит меня. А в некоторые дни - и больше. Так что, видите, вы не одиноки.

- Столько людей желает его убить, - прошептала она в ответ, сама презирая собственную слабость. - Совсем посторонние люди… и одному их них это когда-нибудь удастся. Теперь я постоянно об этом думаю. - Будет ли это бомба? Яд? Плазма, которая сожжет Эйрелу лицо, не оставив даже губ, которые она могла бы поцеловать, прощаясь?

Куделка внезапно отвлекся от своих собственных страданий, вопросительно нахмурился.

- Ох, Ку, - продолжала Корделия, невидяще уставясь на его колени и теребя рукав. - Как бы тебе ни было больно, не поступай так с ним. Он любит тебя… ты для него все равно, что сын, именно такой сын, какой ему всегда был нужен. И это, - кивнула она на клинок на кушетке, сияющий даже на блестящем шелке, - поразило бы его в самое сердце. Барраяр выливает на него каждый день поток безумия и требует в ответ справедливости. То, что Эйрел делает, он должен делать всем сердцем или постепенно уступит этому безумию, как случалось с каждым из его предшественников. И вообще, - добавила она в приступе полнейшей нелогичности, с которой ничего не могла поделать, - здесь так чертовски сыро! Я не виновата, если у меня сын родится с жабрами.

Ку обнял ее, крепко и ласково. - Вы… боитесь рожать? - с неожиданной проницательностью угадал он.

Корделия замерла, представ лицом к лицу со своим по всем правилам подавленным страхом. - Я не доверяю вашим докторам, - призналась она слабым голосом.

Он улыбнулся, и в улыбке этой была сплошная ирония. - Не могу вас винить.

У нее вырвался смешок, и она обняла Ку в ответ, а потом протянула руку и стерла с его шеи капельки крови. - Когда любишь кого-то, вы все равно, что живете в одной коже. От каждой боли больно вдвойне. А я так люблю тебя, Ку. Если бы ты позволил тебе помочь!

- Занимаешься секс-терапией, Корделия? - Голос Форкосигана был ледяным и сек, точно жгучий поток падающих с неба градин. Удивленная Корделия подняла взгляд и увидела, что Форкосиган стоит прямо перед ними. Лицо его было таким же промороженным, как и голос. - Я понимаю, что у тебя значительный бетанский… навык в подобных вещах, но я бы просил оставить эту работу кому-нибудь другому.

Куделка покраснел и отпрянул. - Сэр, - заговорил он и осекся, столь же потрясенный холодной злостью в глазах Форкосигана, как и Корделия. Форкосиган только скользнул по нему взглядом, и оба стиснули зубы.

Корделия набрала было воздуху для отповеди, но ее хватило лишь на свирепое "Ох!" в спину мужу, когда тот резко развернулся и зашагал прочь, с прямой и закаменевшей, точно трость Куделки, спиной.

Куделка, все такой же красный, весь сжался. Он поднялся, опираясь на клинок, словно на палку, дыша быстро и часто. - Миледи, мои извинения. - Это прозвучало совсем бессмысленно.

- Ку, - попыталась объяснить Корделия, - ты же знаешь, он на самом деле не имел в виду этой мерзости. Он сказал, не подумав. Я уверена, он не…

- Да, я понимаю, - парировал Куделка, глядя на нее тяжелым и пустым взглядом. - Общеизвестно, что я не способен представлять угрозу чьему-либо браку. А теперь прошу извинить меня, миледи, у меня еще есть работа. В каком-то смысле.

- О! - Корделия не знала, на кого сердится сейчас сильней: на Форкосигана, Куделку, или себя саму. Она вскочила и вылетела из комнаты, бросив через плечо: - Да провалитесь вы все в ад, барраярцы!

Не ее пути возникла Друшнякова с неуверенным: - Миледи…?

- Ах ты, ни на что не годная… девица! - рявкнула Корделия, чей гнев сейчас неудержимо брызгал во все стороны. - Почему ты не можешь разобраться со своими любовными делами сама? Вы, барраярки, ждете, что жизнь вам преподнесут на блюдечке с голубой каемочкой. Размечтались!

Сбитая с толку девушка отступила на шаг. Корделия сдержала свой кипящий гнев и спросила уже более вменяемо: - Куда пошел Эйрел?

- Почему… по-моему, наверх, миледи.

Остатки чувства юмора пришли Корделии на выручку. - Случайно, не через две ступеньки разом?

- Гм… вообще-то через три, - тихим голосом призналась Дру.

- Наверное, мне стоит с ним поговорить, - пробормотала Корделия, запуская пальцы в свою шевелюру и раздумывая, будет ли какая-то практическая польза в том, что она начнет рвать на себе волосы? - Сукин сын. - Она сама не знала, было ли это руганью или определением. "А я еще считала, что никогда не стану употреблять бранных слов!"

Корделия потащилась вслед за мужем; гнев придавал ей силы карабкаться по лестнице. "При беременности не побегаешь". Проходя мимо дежурного охранника в коридоре, она спросила: - Лорд Форкосиган здесь проходил?

- Пошел в свои покои, миледи, - ответил тот и с любопытством уставился ей вслед. "Великолепно. Обожаю!" - подумала она с яростью. Старая добрая семейная сцена, первая у молодоженов, пройдет перед широкой аудиторией. Древние стены прекрасно проводят звук. "Интересно, сумею я не повышать голоса?" Эйрелу проще; он, когда бесится, переходит на шепот.

Корделия вошла в их общую спальню. Муж сидел на краю кровати и резкими, злыми движениями стаскивал с себя китель и сапоги. Он поднял глаза. Они уставились друг другу в лицо. Корделия открыла огонь первой, подумав: "Через это придется пройти".

- То, что ты заявил Ку в лицо, просто ни в какие ворота не лезет!

- Значит, я вхожу и вижу, как моя жена… милуется с одним из моих же офицеров, и, по-твоему, я должен был завести вежливый разговор о погоде? - огрызнулся он в ответ.

- Ты знаешь, что ничего подобного там не происходило.

- Прелестно. А если бы вошел не я? Например, один из дежурных охранников, или мой отец? Как бы ты объяснялась тогда? Ты знаешь, что они думают про бетанцев. За это бы ухватились, и слухам не было бы конца. Представляю, с какой издевкой мне бы вскоре пересказали эту историю. Мои политические враги все до единого мечтают обнаружить у меня слабое место и ухватиться за него. Они были бы просто счастливы.

- С чего это вдруг мы заговорили о твоей чертовой политике? Я говорю о друге. Сомневаюсь, что ты мог бы найти слова обиднее для Ку, на тебя целая толпа специалистов работала. Это гадко, Эйрел! Что с тобой такое творится?

- Не знаю. - Он сник и устало потер лицо. - Это все проклятая работа, наверное. Я не хотел на тебя выливать всю эту дрянь.

Корделия подозревала, что большего признания в неправоте ей от Форкосигана не дождаться, и кивком приняла извинение. Гнев ее улетучился. Теперь она поняла, чем гнев был так хорош - оставшаяся после него пустота снова наполнилась страхами.

- Ну да… хочешь, чтобы в одно не-прекрасное утро тебе пришлось выламывать дверь в его комнату?

Форкосиган нахмурился, замер. - У тебя… есть какие-то причины считать, что он думает о самоубийстве? Мне он показался вполне довольным жизнью.

- Тебе - да. - Корделия сделала секундную паузу, подчеркивая свои слова. - А мне кажется, ему до самоубийства вот столько осталось. - Она развела на пару миллиметров большой и указательный пальцы. На указательном до сих пор оставалось пятнышко крови, приковывающее ее взгляд. - Он решил поиграться с этой чертовой тростью-шпагой. Зачем я только ему ее подарила! Я не вынесу, если бы он этим клинком себе горло перережет. А, похоже, именно это и было у него на уме.

- Ох. - Форкосиган вдруг как-то съежился, без сверкающего великолепия своего военного кителя и без переполняющей его ярости. Он протянул Корделии руки, она приняла их и села рядом.

- Так что если в твоей тупой башке появляются картинки, как мы трое играем пьесу о короле Артуре, Ланселоте и Джиневре, забудь. Не выйдет.

Форкосиган издал смешок. - Боюсь, мои фантазии были более домашними и куда более мерзкими. Просто старый кошмар.

- Ага, я… понимаю, отчего ты был на таком взводе. - "Не реет ли над Эйрелом призрак первой жены, дыша в ухо холодом смерти, как порой навещал ее саму призрак Форратьера?" Вид у него был - краше в гроб кладут. - Но я же Корделия, не забыл? А не кто-то другой.

Он прижался лбом к ее лбу. - Прости меня, мой милый капитан. Я просто уродливый напуганный старик, и с каждым днем делаюсь все старше, все уродливее и все большим параноиком.

- И ты туда же? - Она покоилась в его объятиях. - Хотя насчет старого и уродливого можешь вычеркнуть. Тупоумие не сказалось на твоей внешности.

- Ну, спасибо! Уж надеюсь.

Она порадовалась, что сумела его хоть капельку развеселить. - Это все работа, да? - спросила она. - Можешь ты о ней говорить?

Эйрел сжал губы. - Только по секрету - хотя тебе можно доверить все, что угодно, сам не знаю, с чего я вздумал это уточнять… Похоже, у нас на пороге очередная война, еще до конца года. А мы совершенно не оправились после Эскобара.

- Что? Я думала, военная партия в коллапсе.

- Наша - да. А вот цетагандийская - по-прежнему в строю. Разведка говорит, что они планировали использовать политический хаос, которой мог воцариться после смерти Эзара, чтобы под его прикрытием двинуть войска на спорные скачковые точки. Но вместо этого им пришлось иметь дело со мной и… ну стабильностью это назвать тоже трудно. Динамическое равновесие, в лучшем случае. Но не того рода разруха, на какую они рассчитывали. Отсюда и случай с акустической гранатой. Негри с Иллианом процентов на семьдесят уверены, что это цетагандийская работа.

- Они… предпримут еще одну попытку?

- Почти наверняка. А Генштаб единодушен: со мною или без меня, но цетагандийцы до конца года устроят пробу сил. И если мы окажемся слабы - они будут продвигаться дальше и дальше до тех пор, пока их не остановят.

- Неудивительно, что ты так… погружен в свои мысли.

- Вот как это вежливо называется? Но, увы. Про цетагандийцев я не вчера узнал. Кое-что новое произошло сегодня, после сессии Совета. У меня была приватная аудиенция. Граф Форхалас пришел просить меня о милости.

- Я думала, ты будешь только рад оказать услугу брату Ральфа Форхаласа. Это не так?

Он безрадостно покачал головой. - Младший сын графа - вспыльчивый юный идиот восемнадцати лет, которого надо было давно отправить в военное училище… припоминаю, ты же встречалась с ним на заседании Совета, где меня утверждали?

- Лорд Карл?

- Да. Прошлой ночью на вечеринке он ввязался в пьяную драку.

- Обычное дело. Такие вещи случаются даже на Бете.

- Верно. Но они вышли на улицу решить свой спор оружием и взяли для этого пару тупых мечей, что висели на стене в качестве украшения, и два кухонных ножа. Так что формально это была дуэль на парных клинках.

- Ого. Кто-нибудь пострадал?

- К несчастью, да. Случайно или не очень, не знаю, но в одном из раундов схватки графский сын ухитрился ткнуть острием в живот приятеля и перерезал брюшную аорту. Тот скоропостижно истек кровью. К тому времени, как свидетели спохватились и вызывали медицинскую бригаду, было слишком поздно.

- Боже правый.

- Это была дуэль, Корделия. Началась она в шутку, но закончилась всерьез. А за дуэль определено наказание. - Эйрел встал и прошелся по комнате, потом остановился у окна, вглядываясь в дождливый пейзаж. - Его отец пришел просить меня об императорском помиловании. Или, если я не могу его даровать, то хотя бы замены формулировки обвинения на простое убийство. Если это дело представят в суд как убийство, парень может оправдаться самозащитой и, в конечном итоге, рассчитывать на тюремное заключение, а не на казнь.

- Это выглядит… довольно честным.

- Да. - Он снова зашагал по комнате. - Одолжение другу. Или… первая трещинка в плотине, через которую этот адский обычай снова просочится к нам. Что случится, когда я снова попаду в эту ситуацию, и снова? Где я проведу черту? А если в очередной дуэли будет замешан мой политический противник, а не член моей партии? Неужели все смерти, потребовавшиеся, чтобы искоренить дуэли, будут напрасны? Я помню прежние времена, именно так эти и происходило. Что еще хуже, речь идет о способе давления на правительство, сперва - со стороны друзей, потом - группировок. Про Эзара Форбарру можно многое сказать, плохого и хорошего, но за тридцать лет жестоких и тяжких трудов он превратил государственную власть из дубинки в руках класса форов в некое подобие, пусть непрочное, власти закона, одного для всех.

- Кажется, я начинаю понимать.

- И мне - мне, не кому-нибудь! - предстоит принять это решение. Мне, которого двадцать два года назад должны были публично казнить за то же самое преступление! - Он замер перед Корделией. - История, случившаяся вечером, к утру разошлась по городу, в самых разных вариантах. Через несколько дней она будет у всех на устах. Службам новостей приказано пока молчать, но это все равно, что плевать против ветра. Даже реши я замять это дело и дать ложное объяснение, уже поздно. Так кого я предам сегодня? Друга? Или доверие Эзара Форбарры? Нет сомнения, какое решение принял бы он.

Форкосиган сел рядом и обнял Корделию. - И это только начало. Каждый месяц, каждую неделю будут происходить все новые немыслимые вещи. Что останется от меня после пятнадцати таких лет? Пустая оболочка, как та, что мы похоронили три месяца назад; человек, до последней своей минуты молившийся о том, чтобы бога не было? Или развращенное властью чудовище, вроде его сына, зараженное настолько, что выжечь эту заразу можно было лишь плазменным лучом? Или что еще похуже?

Эта неприкрытая мука ужаснула Корделию. Она крепко обняла мужа в ответ. - Не знаю. Не знаю. Но кто-то… кто-то всегда принимает решения, пока остальные бредут вперед в счастливом неведении, принимая мир таким, каков он есть. И этот кто-то всего лишь человек. Не хуже и не лучше тебя.

- Пугающая мысль.

Она вздохнула. - Ты не можешь выбирать впотьмах между одним и другим злом, руководствуясь лишь логикой. Можешь лишь удержаться за страховочный трос принципов. Я не могу принять решение за тебя. Но какие бы принципы ты ни выбрал сейчас, именно они станут вести тебя вперед дальше. И, ради своего народа выбери принципы последовательные и непротиворечивые.

Эйрел замер в ее объятиях. - Знаю. Насчет решения… на самом деле, я и не спрашивал. Я просто… тону и пытаюсь барахтаться. - Он освободился из плена ее рук и снова встал. - Милый капитан. Если через пятнадцать лет я еще сохраню здравый рассудок, это будет твоя заслуга.

Она подняла глаза. - Так что ты решил?

Боль в его глазах была ей ответом.

- О, нет! - невольно вырвалось у Корделии, и она тут же прикусила язык. "Я пыталась говорить логично. Но этого я в виду не имела!"

- Разве ты не знаешь? - спросил Форкосиган мягко, уже смирившись. - Здесь может сработать только вариант Эзара. Все верно. Он правит и из могилы. - И он вышел в ванную, умыться и переодеться.

"Но ты же не он!" - прошептала Корделия пустой комнате. - "Разве ты не можешь найти собственного пути?"