"Л.Аккерман. Лики любви " - читать интересную книгу автора

запомнилось Еве тем, что расцвело необычайно доброй и согревающей улыбкой,
которая словно поглотила все то зло, что было рассеяно среди людей, ее
окружавших. Это, для ясности изъяснения, мы назовем примитивным или
первобытным образом, имеющим своей главной особенностью строгую временную
привязанность. Ева запомнила лицо. Но не лицо в его привычном виде. То лицо,
которое, по всей видимости, навсегда останется в памяти нашей героини,
озаряла сказочная улыбка. Она длилась несколько мгновений. Потом эта улыбка
исчезла, плавно спорхнула так же, как и появилась. Ушла вовне, в то время
как возникла изнутри, из самых глубоких и чистых недр души. Мгновение, и эта
улыбка перестала существовать. Она стала частью прошлого, которое никому не
принадлежит. Это улыбка теперь - достояние истории. Этому примитивному или
первобытному образу, как мы его определили, мы противопоставим более сложный
или системный образ, который включает в себя набор специфических черт,
диапазон настроений, который используется человеком в его повседневной
жизни. Мне бы хотелось особенно выделить важность последних двух слов.
Сложный образ охватывает именно область повседневной жизни. Это объяснение,
несмотря на свою кажущуюся бессмысленность и бездоказательность, тем не
менее чрезвычайно важно для нас. Так, оно дает нам всесторонний анализ и
ответы на некоторые вопросы, имеющие своей сутью Человека и его жизнь,
которые раньше представлялись нам чем-то, что не имеет разумного объяснения.
Думаю, всем нам хорошо известен тот факт (доказанный эмпирически), что при
попадании в непривычные и новые условия человек начинает вести себя не так,
как того следовало бы ожидать от него в рамках его повседневной обстановки.
Возможно, именно новая обстановка выманила наружу ту замечательную, сияющую
радостью улыбку, которая перестала быть конкретной улыбкой, простым
сокращением мышц, но которая достигла высот абстрактного образа.

Лицо

Мой дорогой читатель, хочу признаться тебе, что с самого начала, лишь
только в голове моей возникла и обосновалась идея написать эту книгу, я,
тогда еще не представляя ставшего уже привычным мне теперь способа
повествования, и даже не думая о принятой мной впоследствии структуре книги,
я был абсолютно уверен в том, что обязательно уделю должное внимание
понятиям "Образа" и "Лица". Когда первые главы были закончены, и, перечитав
их вслух, я убедился, что желание писать не пропало, я начал размышлять о
порядке следования двух намеченных глав в моей рукописи. Что является тенью
другого? Образ тенью лица, лица, запечатленного в отдельные мгновения? Лица,
искаженного страданием или озаренного душистой лучезарной улыбкой? Или лицо
является тенью образа, лишь принимая временами вид некоторых из его масок?
Как ты, наверное, обратил внимание, мой сосредоточенный писатель, из
двух задуманных глав первое место я отдал "Образу", тогда еще
бессознательно, но сейчас, когда первая из двух глав закончена, а вторая
давит на меня брошенными в гнетущей незавершенности строками, я понял
причину сделанного мною выбора. Дело в том, что образ по своей сути является
впечатлением, оставленным внешним предметом, событием или встреченным нами
человеком в нашем уме, и по прошествии времени образ сливается с породившим
его субъектом так сильно, что мы уже перестаем различать их. И как мы видим,
образ спроецирован извне, но вовне же он остается направленным. Однако редко
какой человек имеет "образ" самого себя. Ибо образ, по сути своей, то, что