"С.Т.Аксаков. Очерки и незавершенные произведения " - читать интересную книгу автора

кипел самовар, и пустился говорить без умолку. Он попросил позволения
закурить трубку, и великолепный кучер подал ему богатую пенковую трубку с
витым чубуком и огромный кисет табаку, который более походил на мешок или
кулек; гость закурил и, попивая чай и куря без перемежки, в короткое время
рассказал всю свою историю, со всеми даже подробностями. Это был велеречивый
говорун; его речь лилась, как плавный поток, имела в себе что-то книжное и
высокопарное и в то же время что-то добродушное и достолюбезное. В
непродолжительном времени общество узнало, что он старинный дворянин,
владелец нескольких чугуноплавильных и железоделательных заводов и помещик
многих деревень; что он уже тридцать восемь лет женат на Мавре Васильевне,
урожденной Савиновой, что бог благословил его брак тремя дочерьми и одним
сыном, которому уже двадцать пять лет, что дочери его выданы замуж и что он
приехал лечиться на Серные Воды от одышки (которой никто у него не замечал).
Хотя старик не поминал о деньгах, но все как-то почувствовали, убедились,
что у него в сундуке лежат миллионы. Потом следовали бесконечные рассказы
старика о достоинствах его жены и сына, о превосходном состоянии его заводов
и пр. и пр. Сначала все слушали со вниманием и любопытством; даже Наташа
опускала из рук свою работу и устремляла на старика свои прекрасные глаза.
Старик это замечал и нередко обращал прямо к ней свою речь с каким-то
особенным выражением, отчего Наташа смущалась и, скромно потупляя глаза,
поспешно принималась за работу. Наконец, гость утомил и заговорил всех;
вероятно, он это заметил, встал, раскланялся со всеми с великою учтивостью,
с Наташей особенно, и, выпросив позволение привести свою старуху и
представить сына, ушел.
Болдухины поговорили сначала о новом знакомом и хотя хвалили доброго
старика, однако находили, что он подчас и скучноват, потому что слишком
любит распространяться о своих заводах, о заводских делах, о своем сынке,
так что другим приходится молчать и слушать; поговорили и забыли про своего
велеречивого гостя. Через неделю, возвращаясь с Серных источников, где
Варвара Михайловна пила холодную, прозрачную, как хрусталь, воду прямо из
родника и для компании заставляла пить Наташу, цветущую свежестью и
здоровьем, вздумали Болдухины, для большего телодвижения, пройти другою,
окольною дорогой. Вдруг из одной новой избы, мимо которой шла дорога, прежде
никем не занятой, выбежал лакей с покорнейшею просьбою от Флегонта
Афанасьича и Мавры Васильевны Солобуевых, чтобы Болдухины удостоили их своим
посещением. Отказаться показалось неловко, да и было совестно, что Василий
Петрович забыл отдать визит старику Солобуеву, а потому, хотя и неохотно,
Болдухины решились зайти к новым посетителям вод, а Наташу отпустили домой с
гувернанткой. Только что Болдухины начали рекомендоваться с хозяйкой, как
Флегонт Афанасьич хватился Наташи: он видел, что она шла вместе с отцом и
матерью. Старик принялся так усердно просить и кланяться вместе с женой,
чтоб воротили Наташу, хотел сам идти за нею, что Болдухины не могли отказать
горячим просьбам хозяев и послали своего лакея сказать гувернантке, чтоб она
с барышней воротилась. Наташа пришла; щеки ее от ходьбы разгорелись, и она
была поистине чудно хороша. Солобуевы не знали, как приласкаться, как
чествовать и где посадить своих гостей. Явился сын, молодой человек
небольшого роста, бледный, худой, с каким-то стариковским выражением в
чертах лица, впрочем весьма приятного, с какой-то лихорадочной живостью в
глазах и быстротой в движениях. Он говорил принужденно и скоро, на Наташу
почти не взглянул, и Наташа его даже не заметила; ею занимался с увлечением