"Л.И.Аксельрод "Курс лекчий по историческому материализму"" - читать интересную книгу автора

Химия, например, сложнее физики, потому что она включает в себе и
законы физики и плюс ее собственные законы, биология сложнее и физики, и
химии, так как эта сложная отрасль знания воплощает в себе законы физики,
химии, анатомии, физиологии и т. д. То же самое относится к психологии,
которая, кроме законов из области естествознания должна считаться с
обществоведением в самом широком значении этого понятия.
Тем не менее эти соображения не заставляют же представителей указанных
областей отказаться от установления и признания возможности и наличности
законов в биологии и психологии. Факт сложности той или другой отрасли
науки не является методологической преградой на пути к исканию законов, а
требует лишь полноты сознания исследователя трудности задачи. Нет и не
может быть сомнения в том, что общественно-историческая жизнь являет собой
необычайную сложность во всех ее проявлениях. Но это бесспорное положение
обязывает исследователя этой многооб'емлющей отрасли знания к ясному и
отчетливому пониманию условий своей трудной задачи и сугубой осторожности
в своих выводах. Тут вполне уместно напомнить слова Бэкона, что к
чрезмерному стремлению разума к обобщению следует подвесить оловянные
гири. Эти требования, требования сознания и ответственности - очень
большие и очень серьезные требования.
Перехожу к другому возражению, к вопросу о повторяемости исторических
явлений.
Утверждение, будто в истории события и явления не повторяются, просто
ошибочно.
Наоборот, в исторической жизни народов мы встречаемся с бесконечным
количеством повторений, давшим полное основание философу пессимисту
Шопенгауэру горько жаловаться на томительную скуку в истории человечества.
Возьмем сперва для примера социально-экономическую область. В настоящее
время нам очень хорошо известно, что почти всем народам на первых ступенях
их общественного развития свойственен родовой коммунистический быт*1. Мы
знаем также, что этот родовой коммунизм имел везде сходные однообразные
причины, сводящиеся в общем к групповым способам производства, которыми
определялась и коммунистическая форма распределения. Нам далее известно,
что феодальный порядок пережили все европейские государства, и что хотя в
несколько иной форме и при других географических и исторических условиях
тот же феодальный порядок был присущ и русскому государству. Если затем
бросить взгляд на политическую область (замечу в скобках, что мы отрываем
политическую область от экономической структуры лишь для удобства, и что
по существу эти области неразрывны), то и тут нам бросаются в глаза
неизбежные постоянные повторения. Мы видим, например, политические
революции во всех почти странах европейского запада и России. Как бы ни
различались по своему содержанию и характеру все имевшие место в истории
революции, во всех революциях можно отметить целый ряд крупных и
совершенно сходных по своей сущности явлений, дающих полную возможность
выводить общие законы в такой важной и серьезной сфере, как сфера
революционной борьбы и революционных катастрофических переворотов. И
фактически все историки революций, признают ли они принципиально
повторяемость исторических явлений или не признают, всегда приводят
параллели, дающие материал для установления исторической закономерности.
/*1 Появилось теперь течение, отрицающее этот факт. Доводы этого
течения будут рассмотрены в лекции о происхождении и развитии частной