"Василий Аксенов. Сборник рассказов и повестей" - читать интересную книгу автора

- Благодарю тебя, Ева, - поклонился Калчанов.
Я даже не обиделась, что он называет меня на "ты".

Глава IХ
ГЕРМАН КОВАЛЕВ

Но глаза у нее все же были печальными. Только печаль эта была не моя.
Она ко мне буквально никакого отношения не имела.
Я смотрел, как они приближаются, как размахивал руками Виктор, как
Люся печально взглядывала на него и как таращила на него глаза какая-то
пигалица, идущая рядом.
- Вот она, - сказал я, - та, что повыше.
- Эта? - выпятил нижнюю губу Боря. - Ну и что? Рядовой товарищ.
- Таких тыщи, - сказал Иван, - во Владике таких пруд пруди. Идешь по
улице - одна, другая, третья... Жуткое дело.
Мои товарищи зафыркали, глядя на Люсю, но я-то видел, какое она на
них произвела впечатление.
- Если хочешь, можно вмешаться, - тихо сказал мне Боря.
Конечно, можно вмешаться. Так бывает на танцах. Отзываешь его в сто-
рону. "Простите, можно вас на минуточку? Слушай, друг, хорошо бы тебе
отсюда отвалить. Чего ради? Прическа твоя мне не нравится. Давай греби
отсюда. Мальчики, он какой-то непонимающий". А к нему уже бегут его ре-
бята, и начинается. Глупости все это. Ничего хорошего из этого не полу-
чается. К тому же, в общем-то, это стыд один, хотя и спайка и "все за
одного"... А Виктор Колтыга - парень на все сто. Разве он виноват, что
ростом вышел лучше, чем я, и возрастом солидней, и профессия у него зем-
ная? Морякам в любви никогда не везло.
Люся подняла глаза, увидела меня и вздрогнула. Подошла и стала глу-
пости какие-то говорить, как будто никогда и не получала десяти моих пи-
сем со стихами. Я отвечал независимо, цедил слова сквозь стиснутые зубы.
Ладно, думал я, точки над "и" поставлены, завтра мы выходим в море.
А она так ловко подсунула мне свою подружку, пигалицу какую-то, и
отошла борт к борту с Виктором Колтыгой.
- Правда, вы поэт? - спросила пигалица.
- Еще какой, - сказал я.
Поэт я, поэт, кому нужен такой поэт?
Люся с Виктором мелькали за сараями.
Боря с Иваном издали кивали мне на пигалицу и показывали большие
польцы: вот такая, мол, девочка, не теряйся, мол.
Я посмотрел на нее. Она боролась с ознобом - видно, холодно ей было в
фасонистом пальтишке. Пальтишко такое, как мешок, книзу уже, а широкий
хлястик болтается ниже спины. А личико у нее худенькое и синенькое, на-
верное, от луны, наверное, у нас сейчас у всех физиономии синенькие, а
она кусает губы, как будто сдерживается, чтобы не заплакать. Мне жалко
ее стало, и я вдруг почувствовал, что вот с ней-то у меня есть что- то
общее.
- Вы, видно, недавно из Европы? - спросил я.
- Осенью приехала, - пролепетала она.
- А откуда?
- Из Ленинграда.